– Я должна больше. – Она опустила глаза, она сказала это человеку, который был отцом Питера, который мог стать ее свекром, но уже никогда им не станет. – И вы тоже, мистер Вильсон. – Пакстон поднялась, она приняла решение. – Я не буду отсиживаться здесь, пока кто‑то за меня ищет ответы. Я поеду. Не важно, пошлете меня туда вы или кто‑то другой. На худой конец, поеду сама и буду присылать сюда репортажи.

Может, найдутся те, кому это будет нужно.

– Пакстон, я… – Эд встал, пристально посмотрел на девушку и коснулся ее плеча.

– Я должна.

Он стоял и смотрел на нее. Пакстон все та же девушка, которая должна была стать женой его сына, но она повзрослела.

Разочарование, боль потери, страдание стали вехами ее роста.

– Позволь еще раз поговорить с тобой. Ты можешь подождать. Подумай полгода. Тогда мы поедем вместе. – В его голосе звучала надежда.

– Нет, нас обманывают. Я сейчас хочу узнать все сама.

– Пакстон, ты не знаешь, что значит быть корреспондентом в таком месте, как Вьетнам. Ты не понимаешь, что это значит: получить командировку туда. Для этого нужны годы и опыт.

Пакстон печально улыбнулась.

– А вот чтобы посылать наших парней на смерть, годы не нужны. Их просто грузят на корабли и везут умирать. Я готова, мистер Вильсон, я знаю. – Она переубедила Вильсона‑журналиста, оставалось убедить Вильсона‑отца, который был готов сделать все, чтобы остановить ее. – Вы поможете мне? – Она смотрела ему в глаза, в глаза, в которых стояли слезы.

Не может он послать Пакстон туда, где погиб его сын, не имеет права. Но если не он, то кто‑то другой пошлет ее в район боевых действий, а может, и на смерть. А он может защитить ее, уберечь.

– Хорошо, я согласен. Но ты должна будешь делать только то, что скажем тебе мы, и точно следовать директивам.

Впервые за все последние месяцы Пакстон почувствовала себя счастливой, она добилась своего.

– Ты меня поняла? – Эд говорил с нею, как с капризным ребенком, которому позволили войти в герцогские владения, но при одном условии… – Ни загородных вечеринок, ни демонстраций новых коллекций одежды… ясно?

Пакстон рассмеялась. Не похоже было, чтобы речь шла об отъезде новоиспеченной журналистки в Сайгон.

– А ты это серьезно? Может, мне все же стоит попробовать отговорить тебя.

Пакстон покачала головой. Эд тяжело опустился в кресло, он проиграл. Лицо Пакстон просияло. Она знала, что должна это сделать, впервые за долгое время она поверила в себя. Но счастлива ли она?

– Я обещаю, что это будет хорошая работа.

В глубине души Эд ее понимал и по‑своему радовался за нее. И все же он предпочел бы, чтобы причиной радости Пакстон был симпатичный парень, с которым она бы познакомилась.

Это было бы куда более безопасно.

– Меня не волнует качество твоей работы. Меня волнует твоя жизнь, – оборвал он ее. – Позаботься о ней, пожалуйста. – Он провел рукой по седым волосам – жест Питера. Та же линия лба, то же лицо, глаза. Он посмотрел на Пакстон, в его глазах был страх.

«Господи, что скажет Марджори…» – Я совсем забыл сказать о Габби… Габби вчера родила мальчика. Его назвали Питер.

Пакси радовалась за нее. Жизнь за жизнь. В то время, когда не стало Роберта Кеннеди, на свет появился малыш Габби, принеся в этот мир новую надежду.