Все утро Тарлах и Бреннан были очень заняты и страшно устали. Они сели на огромный камень, который поставили на место; тяжело дыша, закрыли глаза.

Хорошо отдохнуть хоть несколько минут, вобрать в болящие легкие холодный сладкий воздух.

Но вот Горный Сокол открыл глаза и посмотрел в серое небо.

– Если на нас не нападут султаниты, то это сделает непогода. Эти тучи предвещают бурю.

– Это все, что нам нужно.

Тарлах оперся на локоть. Он провел взглядом вдоль стены.

– В сущности нам везет. Работа закончена, а отдыхать можно в дождь так же хорошо, как в ясный день.

Интересно, когда начнется дождь.

– Трудно сказать. Может, вечером. А может, завтра.

Во всяком случае до серьезной бури будет несколько приступов поменьше.

– Мы не можем жаловаться на их приход. Сейчас самое время бурь, и погода еще проявила милость, что до сих пор нас не беспокоила.

– Наш предполагаемый враг тоже. Возможно, так будет и дальше, и султаниты решат высаживаться где‑нибудь подальше от этого берега. Признаюсь, я чувствовал бы себя лучше в другом месте, где у нас было бы побольше воинов.

Командир сочувственно улыбнулся.

– Мы мыслим одинаково, друг мой. Я даже не стал бы жалеть об усилиях, которые мы затратили, готовясь к встрече.

Оба воина выпрямились, увидев приближающуюся фигуру.

Пира быстро и легко передвигалась среди множества работающих. Она несла каменный кувшин, который протянула сперва Тарлаху, потом Бреннану.

Лейтенант выпил добрую половину содержимого, прежде чем вернуть кувшин.

– Спасибо, – искренне сказал он. – Никакое вино не бывает слаще.

– Еще одно из богатств Морской Крепости, птичий воин. Ты хорошо выбрал место для Гнезда, – сказала она, обращаясь к капитану. – Надо отдать тебе должное.

– Жаль, что ты не видела это место в нормальном состоянии, – с искренним сожалением ответил ей Тарлах. – Эти люди искусны и храбры, но они предпочли бы работать, со скотом, землей, ловить рыбу в море, чем готовиться к войне.

– Ну, хотели или нет, но в чрезвычайных обстоятельствах они хорошо себя проявили. Они мне нравятся, и я их уважаю. – Женщина улыбнулась, может быть, чуть мрачновато, но все равно ее резкие черты лица стали более приятными. – По крайней мере, один из наших предрассудков может уйти. Мы считали, что сокольничьи способны только на сражения, конечно, помимо обучения птиц и лошадей. Но я вижу, что вы и работать можете.

– А кто, по‑твоему, содержит в порядке наши лагеря, а до того Гнездо? – спросил Бреннан. – У нас нет слуг, и рабов мы не держим.

– Откуда нам было это знать? – ядовито спросила Пира. – Вы постарались сделать так, чтобы ваша жизнь была для нас загадкой. – Она удобно устроила тяжелый кувшин на коленях, – Госпожа Уна выглядит так, словно ей не помешает отдохнуть. Мне лучше идти к ней.

– Скажи, чтобы она лучше рассчитывала свои силы, – мрачно приказал Тарлах. – Я не хочу, чтобы она загнала себя, соревнуясь с моими воинами.

Женщина только рассмеялась.

– Владелица долины не так глупа, уверяю тебя. Задачи, которые она перед собой ставит, она в состоянии выполнить.

***

Немного погодя Пира подошла к женщине из долины. Уна приняла воду с такой же благодарностью, как и мужчины.

– Тебе следовало бы отдохнуть, – сказала она, возвращая кувшин. – Ты почти всю ночь не спала.

– Кому‑то приходится это делать.

Гагатовые глаза разглядывали ее.

– Ты начинаешь по‑новому смотреть на нас.