— Совсем нет, — сказала она. — Он тебя не ненавидит.

— Значит, он с тобой разговаривал? Он сказал тебе?

Она покачала головой:

— Он почти не разговаривает со мной, но я знаю, я в этом уверена, Кристи. Пожалуйста, послушай. Я хочу помочь.

— Помочь? — спросил он, выдавливая из себя слова. В этот момент она поняла, что его отчаяние вернулось — он доверял ей. — Все это время я думал, что ты…

Она молчала, ожидая продолжения.

— Я думал, что ты — ангел, — наконец сказал он. Вся теплота ушла из его глаз, как будто он верил в ангелов так же, как она верила в привидения. Он рывком открыл дверь; снаружи завывал ветер, и снег продолжал идти.

— Это самый снежный декабрь за последнюю сотню лет, — неожиданно сказала она.

Он посмотрел через плечо, как будто подумал, что она сумасшедшая, как будто это заявление не имело ничего общего с его болью. Кэтрин не сказала ему, что она прочитала эту фразу на помятом листе бумаги, написанную рукой Дэнни.

— Несомненно самый холодный. — Кристи пристально посмотрел ей в глаза.

Он не смог удержаться и дотронулся до ее щеки.

— И еще холоднее от того, что мне было так тепло с тобой.

Подняв воротник, он ушел, растворившись в ночи, как его сын.

Глава 9

Кристи побежал. Он бежал по Девятой авеню, прорываясь сквозь снежную бурю, а его сердце раскалывалось, как лед на пруду. Вокруг него возвышался город, пустыня света. На каждом углу его деревенские ботинки тонули в слякоти, в лужах. Прохожие несли пакеты с покупками, они радовались снегу. Кристи чувствовал себя ослепленным правдой, которую он только что услышал.

Он едва знал эту женщину, почему же тогда его настолько поразило ее предательство? Он побежал быстрее, каждый вздох обжигал легкие. Плечи и руки болели, мускулы горели от объятий и от того, что он выпустил ее из них. Он окутал ее своими объятиями, своим духом, он чувствовал, как ей это необходимо, и хотел дать ей еще больше. И вот она спокойно говорит ему, что видела его сына, что весь этот год помогала ему.

Кристи думал, что его сын… потерялся, пропал, может быть, умер. Неужели Кэтрин этого не понимала? Женщина в черном, его печальная подруга. Она не жила, а горевала, она отдала бы свою жизнь за возможность увидеть призрак умершего мужа. Она пряталась от жизни, тянулась к прошлому. Но сегодня…

Кристи думал, что достучался до нее. Он обнимал ее, чувствовал ее прекрасное тело, мечтал проговорить с ней всю ночь — все время, пока он будет в Нью-Йорке! Вот что он испытывал, гладя ее по волосам, уверяя ее, что она живая и должна продолжать жить. Может, он сошел с ума, но у него было дикое желание схватить ее, любить ее. Сегодня или всегда — какая разница?

Он думал, что они понимают друг друга, понимают правду жизни: что жизнь коротка, что она драгоценна и очень, очень нелепа. Если бы это было не так, то мог ли молодой муж умереть под Рождество? Или подросток — свет очей своего отца, сердце своей сестры — просто убежать и больше не появляться?

Почему бы не воспользоваться возможностью, самой неуловимой возможностью, чтобы обрести любовь и свет, которые так трудно найти? Они с Кэтрин не имели никаких шансов. Кристи знал это. Она была настоящей леди, у нее было много дорогих вещей и городской дом, который стоил больше, чем Кристи мог заработать за всю жизнь. А он — канадский фермер с руками, грубее наждачной бумаги, с корой и смолой под ногтями.