И для Дианы уже не существовало ничего, кроме этого мужчины, его медленных, нежных и умелых ласк и бурной страсти в конце. Он учил ее наслаждению, свободе желаний, интимным ласкам. Этот человек, как она поняла по его первому прикосновению к ней, не оставит ее неудовлетворенной и опустошенной. И наконец с ним она переживет безумную минуту экстаза.

Это не любовник, возникший в ее воображении. Это Джек. И она любит его. И никогда больше не подумает, что сделала ошибку. Она его полюбила. Несмотря ни на что. Навсегда.

Вселенная взорвалась.

И только через несколько минут все постепенно вернулось на свои места. Диана лежала в теплых, уютных объятиях Джека.

– Знаешь, - сказал он, запечатлев на ее губах долгий поцелуй, - если бы я знал, как это будет, Диана, никакая сила на земле не остановила бы меня там, в гостинице. Между прочим, какой приятный человек этот хозяин гостиницы, он не ставит замки на свои двери. Когда я буду возвращаться в Лондон, я должен остановиться там и пожать ему руку. И за кого же ты приняла меня, Диана Ингрэм?

– Ты был моим воображаемым возлюбленным. И я всеми клеточками моего тела поняла, что этот образ будет мучить меня всю жизнь.

– Я? - Он посмотрел на нее, приподняв одну бровь. - Я - мучить женщину, которую люблю? Ты оскорбляешь меня, Диана. Однако у меня есть вопрос. А как мне справиться с моим конкурентом?

Она шлепнула его по животу, и он поморщился.

– Не сомневайся, я сброшу его с постели, как только он попытается залезть в нее, - сказал он, закрывая глаза и устраиваясь поудобнее. - В нашей постели найдется место только для двоих - одной женщины и одного мужчины. И этим мужчиной буду я. Может быть, нам поставить для него выдвижную кровать, Диана? Ох! Тяжелый же у тебя кулачок.

– И будешь получать такой удар каждый раз, когда у тебя будет хватать наглости напоминать об этом. Я уже жалею, что была откровенна с тобой.

– Ты хочешь обвенчаться в Лондоне в церкви Святого Георгия? - спросил он. - Конечно, явится весь свет. Боюсь, это единственный способ заставить всех поверить, что я действительно женюсь. Меня уже давно списали как закоренелого холостяка, Диана. Все озабоченные мамаши отказались от охоты за мной несколько лет назад.

– Это потому, не сомневаюсь, что у тебя дурная слава, - заметила Диана. - Ах да, я думаю, пышная свадьба - это великолепно, Джек. И как скоро?

– Лучше поскорее, - ответил он. - Должно быть, я жадный и хочу провести несколько дней с тобой здесь, но в начале следующей недели я уеду и с быстротой молнии все устрою - сообщу эту новость матери и девочкам. Они будут поражены и так крепко будут обнимать меня, что затрещат все мои косточки. Затем поскачу из всех лошадиных сил к дому твоего отца, чтобы просить твоей руки. Как ты полагаешь, он отдаст мне тебя?

– Я совершеннолетняя. Да и как папа сможет устоять перед тобой? Ты все-таки маркиз.

– Я иногда забываю, что я такая знатная персона, - сказал он. - Полагаю, поэтому ты и выходишь за меня замуж, не правда ли, Диана? Чтобы стать маркизой?

– Да, - ответила она. - Ты хочешь сказать, что думал, будто могли быть и другие причины?

Он убрал руку, обнимавшую ее, и приподнялся, опершись на локоть.

– Как я вижу, у меня будет жена с острым язычком. Мне не хочется говорить об этом, Диана, но за дверью вдруг наступила ужасная тишина. Боюсь, что дождь кончился и нам пора шлепать по мокрой траве домой.

– Если бы ты был джентльменом, - сказала она, - ты бы понес меня на руках.

– Если бы я был джентльменом, - целуя ее в нос, возразил он, - я бы не допустил, чтобы ты лежала голая на полу, и не проделывал бы с тобой ужасные вещи только потому, что ты имела несчастье оказаться здесь во время грозы наедине со мной.