– Я не совсем понимаю, как меня уговорили присутствовать. Боюсь, я уже старый человек и довольно закостенел, хотя ваш отец хочет убедить меня в обратном.

– Вы не думаете, что «Виталичип» поможет спасти сотни тысяч жизней? – спросила Амелия. – Он легко определяет наличие повышенного уровня антител в крови и распознает маркеры более тридцати заболеваний. Простое, неинвазивное сканирование на контрольно пропускных пунктах в каждом городе позволит быстро выявить заразных людей и свести к минимуму распространение болезней.

– Это значительное преимущество, я согласен. Но хотя «Виталичип» может рекламироваться как устройство для спасения жизни населения, он гораздо больше, чем заявлено в рекламе. Граждане не хотят, чтобы каждый их шаг отслеживался.

– Но биоиндентификация помешает террористам взламывать смартфлексы и пересекать границы штатов и городов, чтобы избежать поимки, – мягко возразила Амелия. Хотя чип планировалось имплантировать на нижнюю часть запястья, он будет соединен беспроводной связью с нейронным процессором, встроенным в основание мозга. Его невозможно взломать или вырезать без предупреждения властей. – Мой отец говорит, что шестьдесят пять процентов американцев поддерживают предложенный закон.

Сенатор Лопес проглотил остатки вина.

– А остальные – нет. Включая президента Моргана.

– Возможно, вам стоит быть осторожнее с людьми, которых вы поддерживаете, сенатор Лопес, – заметил Деклан с другого конца стола, в его голосе прозвучали острые, как сталь, нотки.

Амелия вздрогнула. Она и не подозревала, что он прислушивается к разговору. За столом воцарилась тишина.

Ее отец наклонился вперед в своем кресле.

– Президент слаб. Он ничего не сделал, чтобы ликвидировать палаточные городки, возникающие у каждого контрольно пропускного пункта штата и города, принося с собой болезни и насилие.

Сенатор Лопес поднял брови.

– Уверен, вы не возлагаете вину за эпидемию летучего гриппа на бедняков?

– Болезни распространяются в грязных, антисанитарных, зараженных условиях, в которых они предпочитают жить. – Ее отец все еще улыбался, но улыбка стала жестче, его губы растянулись, а между бровями появилась глубокая складка. Он ненавидел инакомыслие, особенно в подобной обстановке, особенно со стороны сенатора Лопеса, политика, которого отец презирал, но хотел иметь в своем кармане. – Президент Морган вредит нашим интересам своей политикой, направленной против безопасности государственной границы, и своим постоянным запретом на вооружение беспилотников.

Дебаты о вооруженных дронах продолжались, кажется, целую вечность. Некоторые люди взламывали своих дронов охранников, и все равно оснащали их оружием. Она знала, что отец приказал Джерико добавить некоторые специальные функции. «Мы защитим своих, несмотря ни на что», – говорил он.

– Этот президент не сделал ничего, чтобы уничтожить внутренних террористов, этих так называемых революционеров, – добавил Деклан. – Мы находимся в шаге от переломного момента – из за очередного теракта или эпидемии.

– Я не думаю…

Деклан фыркнул, прервав Лопеса.

– Люди уважают силу. Всегда уважали и всегда будут уважать. Единство через силу – ключ к восстановлению нашей страны.

Лопес вздернул подбородок.

– Я верю, что американцы все еще ценят свою свободу, во всяком случае, те свободы, которые у них остались.

Амелия беспокойно теребила свой браслет. Все шло не слишком хорошо. Как ее отец мог ожидать, что такой человек, как сенатор Лопес, изменит свои убеждения? Это просто невыполнимая задача. И все же, так или иначе, это будет ее вина. Казалось, отец ожидает от нее того, чего никто не может достичь, просто чтобы в случае провала было на кого свалить вину.