В прачечной было влажно и душно. Невысокий, коренастый мужчина азиатского происхождения руководил двумя другими рабочими, разгружавшими поддон с пятидесятифунтовыми мешками стирального порошка. Несколько мешков стояли открытыми.

– Можно мне получить партию льняных салфеток, пожалуйста? – спросил Мика, перекрикивая ровный гул машин.

Мужчина выпрямился и быстро зашагал к поддону. На его бейдже значилось: «Лю Вэй Чжан». На голове у него красовалась желтая бандана, а на волосах выступили бисеринки пота.

– Конечно. Ву, помоги ему.

Но тут Мика кое что заметил. Что то белое, квадратное и завернутое в пленку выглядывало из голубого порошка. Он сдвинул очки на переносицу.

– Что это?

– Ничего. Сюда, я помогу тебе. – Чжан жестом указал налево, где в желтой металлической клетке лежали сложенные полотенца, простыни и столовое белье. – Иди сюда.

Мика шагнул к мешку и сдвинул в сторону порошкообразное моющее средство. Упаковки таблеток. Наркотики. Он узнал их. Его желудок сжался.

– Ты перевозишь «Шелк».

Чжан нахмурился.

– Говори тише.

Все логично. Наркоторговля представляла собой огромный бизнес на любом виде международного транспорта, даже на роскошных круизных лайнерах. Учитывая, как мало платили экипажу, лишние несколько тысяч за поездку служили достаточным стимулом, чтобы не обращать внимания на происходящее.

Но все равно, это неправильно. Серенафин – «Шелк» – худший из синтетических наркотиков. Его собственный отец подсел на него. Пока это его не убило. Новая волна гнева захлестнула Мику.

– Ты же знаешь, что я не могу этого допустить.

– И что ты собираешься делать?

– Я должен сообщить Шнайдеру. – Франц Шнайдер был главным офицером безопасности корабля, немцем лет сорока, который всегда курил сигары в баре экипажа.

Чжан фыркнул.

– Думаешь, он еще не в курсе?

– Я тебе не верю.

– Поговори с ним сам. Ему хорошо платят, это все, что я знаю. Может, он и тебя подключит.

– Я не хочу быть втянутым в это. – Мика подумал о своем отце, из которого медленно высасывались жизненные силы, когда он день за днем, месяц за месяцем сидел, сгорбившись на диване. Его ребра становились все более заметными, впадины на щеках углублялись, пока он не уподобился живому скелету. Пока не стал им. – Я пойду выше. Я дойду до капитана, если понадобится.

Чжан недоверчиво покачал головой. Он подошел ближе и ткнул пальцем в латунную табличку с именем на груди Мики. Его кольнуло опасение. Однако Мика и не думал бояться.

– Твое имя. – Дыхание Чжана пахло чем то кислым и слегка чесночным. – Ривера. Твой брат ведь из команды охраны?

Мика ничего не ответил.

Чжан прочитал ответ на его лице. И улыбнулся.

– Делай то, что должен делать. Ты сообщишь о наркотиках, и твой брат загремит вместе с нами. За такое количество килограммов, я думаю, дадут тридцать лет. Может быть, он выйдет вовремя, чтобы встретиться с твоими внуками.

Мика застыл на месте. Он смотрел, как два бота подают простыни в челюсти машины, которая автоматически сжимала и складывала белье. Казалось, что огромная рука сдавливает его горло. Он с трудом обрел голос.

– О чем ты говоришь?

– О твоем брате. Он… как бы это сказать? Он сильно замазан, амиго.

В его голове промелькнуло воспоминание о брате. Габриэль учил его кататься на ховер борде, когда ему было семь, а Габриэлю – девять.