Боль ослепляет меня. Все внутренности горят огнем. Из груди рвется, но так и не выходит, дикий вопль бессилия и ярости. Слышу, как, удаляясь, стучат ее каблучки, и чувствую, будто сама жизнь меня покидает.

— Простите, ребята, простите меня все… — Слышится ее всхлип.

Оборачиваюсь, когда Майор уже утягивает ее в коридор. Хочу двинуться и не могу. Мне не хватает воздуха. Тошнит.

— Какого хуя? — Ревет Макс, как только дверь за ними захлопывается.

— Это что сейчас было? — Теряется Фил, падая на стул.

— Мы их что, вот так и отпустим? С баблом? Э-эй, приди в себя, Дым! — Не унимается Швед.

Я медленно встаю, провожу ладонями по лицу. Пытаюсь осознать произошедшее. Меня бросает то в холод, то в жар.

Марк Иосифович достает платок и стирает со лба пот.

— Ты их не остановишь? — Макс бросается в коридор и останавливается, тупо глядя на закрытую дверь. — Дым, ау! — Поворачивается, смотрит на меня в недоумении.

«Это неправда. Этого не может быть…», — звенит в голове.

— Заткнись. — Бросаю я ему.

Наливаю себе виски и жадно пью. Алкоголь обжигает горло, раздирает жидким огнем пищевод, но мне того и надо — хоть как-то притупить другую боль, душевную, заставляющую противно ныть сердце.

— Я на хрен больше никогда не заткнусь! — Восклицает товарищ, взъерошивая волосы. — Ты понял, что только что произошло?! Эта тупая сука просто продала нас!

Не успеваю понять, как мои руки обхватывают стоящий рядом стул и с грохотом обрушивают его на пол. Дерево ломается у ног Швецова с противным хрустом, а я ору:

— Заткнись, я сказал! — С силой тру пальцами лоб. — Дай подумать!

— Хули тут думать, — ворчит Макс, но уже тише.

Отворачивается.

Видимо, пролетевший перед носом стул немного привел его в чувство.

— Эй, парни… — говорит одна из девушек робко.

— Все заткнитесь! — Прошу я, взмахивая руками.

Подхожу к столу, беру лежащее поверх карт кольцо и долго всматриваюсь в огранку камня. Голова кружится, ноги теряют сцепление с поверхностью пола.

«Думай. Думай. Думай»

Вздохнув, сжимаю кольцо в кулаке.

«Я никогда не сниму его, Глеб», — проносится в мыслях воспоминание нашего последнего разговора.

— Глеб, — окликает меня Агата. У нее единственной хватает смелости ослушаться моего приказа.

— Что?! — Оборачиваюсь к ней, гневно стиснув зубы.

— Она оставила свой смартфон… — Брюнетка пожимает плечами и с опаской косится на лежащий на столе аппарат, словно там не мобильник лежит, а настоящая часовая бомба.

На секунду в мозгу что-то перещелкивает. Бросаюсь к нему, беру и нажимаю на кнопку. Экран оживает.

Блин…

Хватаюсь свободной рукой за голову:

— Вот стерва…

На заставке больше не наше фото, там кое-что другое, отчего у меня мурашки разбегаются по всему телу.

Убираю кольцо в карман, судорожно достаю свой телефон и набираю номер брата:

— Егор?

— Да. — Голос Лунева хрипнет от напряжения.

— Мальчишка там?

— Да… А что?

— Дай мне его.

— Что-то случилось?

— Просто дай!

Оглядываю всех присутствующих, застывших в непонимании, и тяжело вздыхаю.

— Алло, — слышится в трубке.

— Свят, сколько ты вчера сделал «кукол» из бумаги и купюр?

— Что? — Не врубается он.