– Ты уж не обижай девочку, Олли, – мягко попросил полковник, с улыбкой глядя на младшего товарища. – Сам понимаешь, через что ей пришлось пройти. Она еще нескоро отойдет и свыкнется с тем, как изменилась ее жизнь.

Шелтер скрестил руки на груди и недовольно посмотрел на Лингора.

– Ничего по-настоящему ужасного с ней случиться не успело, – отрезал он. – И вообще, ладно она, перепуганная дуреха, шарахалась от меня, как Варег от священного круга, но ты-то… Я на твоей памяти хоть одну девочку когда-нибудь обидел?

– Ну-ну, не злись, – полковник отечески похлопал генерала по плечу. – Я же не об этом. Просто имей в виду: она не солдат, у нее от твоего сурового вида сердечко небось так и заходится в ужасе. Она же тебя совсем не знает. Это я вижу, что ты к ней искренне привязался…

– Ни к кому я не привязался, – буркнул Шелтер, глядя в пол.

В сочетании с его комплекцией и генеральской формой выглядело это до того забавно, что мне пришлось зажать себе рот рукой дабы не рассмеяться.

– А зачем ты тогда ее себе попросил? Зачем спас от Магистра? Сколько девиц ты ему привез за это время? Тебе это никогда не нравилось, но ты не вмешивался. Ты мог получить за свою победу очень многое, но ты предпочел получить ее. Почему?

– Да я сам не знаю! – немного раздраженно отозвался Шелтер, расплетая руки и делая несколько шагов вперед, чтобы не разговаривать с Лингором лицом к лицу. – Варег за руку дернул, не иначе.

Шелтер остановился и неожиданно прижал обе ладони к лицу. Будь на его месте ребенок, я бы решила, что он собирается заплакать, но от генерала такого ждать не приходилось. Он лишь растер лицо руками, отнял их и неожиданно тяжело вздохнул.

– Я видел, как ее забирали, – признался он тихо, не поворачиваясь к Лингору. – Моя машина ехала по той же улице, и нам пришлось остановиться, потому что Драгз своим фургоном перегородил дорогу. Я смотрел, как ее забирают и… Воспоминания ожили. Снова. Так ярко и четко. И так… больно. Как будто все случилось вчера.

– Понимаю, – кивнул Лингор, сверля взглядом затылок генерала. – Но разве она была рыжей?

Шелтер покачал головой.

– Нет, не была. Мира на нее вообще не похожа, дело не в этом.

– Да, конечно, – снова с пониманием кивнул полковник. – Но в этом нет ничего страшного, Олли. Нет ничего страшного в обычных человеческих привязанностях, в чувствах. Она славная девочка, вы можете очень помочь друг другу. Ей нужна защита, а тебе нужно, чтобы кто-то наконец согрел твое сердце. Потому что сколько бы женщин ни грело твою постель, тебе всегда будет чего-то не хватать, пока хотя бы одна не дотянется до сердца. Тебе нужна причина жить, Олли. Кто-то, ради кого ты будешь жить.

– Мне есть ради чего жить, – возразил генерал.

– У тебя есть то, ради чего ты готов умереть. Это не одно и то же.

Шелтер упрямо покачал головой.

– Все это очень некстати, Олдридж. Не вовремя. Сейчас плохой момент для привязанностей и чувств. Они делают тебя слабым. Уязвимым.

– Олли, сколько уже длится это твое «сейчас»? – все тем же мягким, отеческим тоном спросил Лингор. – И сколько оно еще продлится? Так ведь и жизнь пройдет незаметно. Останешься старым одиноким воякой, как я. Не повторяй моих ошибок. Бери, что тебе боги посылают, и не сомневайся.

Шелтер раздраженно фыркнул и обернулся к нему.

– Так все-таки «не обижай» или «бери и не сомневайся»?

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду, – с укоризной парировал Лингор.