У Ларисы была очень красивая фигура, которой она очень стеснялась. Лариса словно явилась из другого века, с картин Венецианова, и была создана для сарафана и коромысла на плече. Покатые плечи, тонкая талия, широкие печальные бедра — красиво и вопиюще немодно. Бедная Лариса безуспешно пыталась замаскироваться одеждой в стиле унисекс, но разве спрячешь русскую народную фигуру в узкие брючки и облегающие маечки? Сейчас она встречала гостей тесно зажатая коричневым вельветовым костюмом — укороченные брюки, тесноватая курточка — и, как всегда, была хороша и смешна одновременно. В сарафане было бы лучше.

— Б. А. показывал мне ваши фотографии в каком-то питерском журнале, не припомню, в каком именно. Вас представляли как хозяйку женского клуба, — светски промолвила Аврора. — Я тоже всегда очень интересовалась женским движением... хотя я считаю феминизм несколько ущербным. Вы согласны, что феминистки однобоко подходят к тендерным проблемам?

Лариса промолчала. У нее не было тендерных проблем, хотя слово это показалось ей смутно знакомым.

— Лариса вам после все подробно расскажет, — поспешно сказал Кирилл.

— Неужели это все ваше? Да вы настоящий латифундист, — кокетливо заметила Аврора Кириллу, неопределенно поводя рукой в сторону забора.

Лариса удивленно взметнула глаза на мужа: что это такое латифундист — комплимент?..

— Мне нравится, что у меня здесь много земли, — ответил Кирилл.

«Кирилл Борисович, вы — среднесчастливый, нормально, обычно счастливый человек, — произнес внутри него чужой убеждающий голос, — или уж, во всяком случае, такой, как все, не более несчастный, чем все остальное человечество».

Из дома вышла Рита с белой сумочкой-бочонком под мышкой. Она была похожа на спаниеля — большая голова, коротковатые ноги и умное собачье выражение лица, как будто она все время к чему-то прислушивалась. А в целом Рита была из тех, о ком говорят — милая, приятная женщина.

— Как я рада вас видеть!.. — воскликнула Рита, чуть ли не кинувшись на шею Б. А., и было видно, что это не просто дань вежливости. — Как там у вас, в Комарове?.. Помните, как мы играли на вашем участке? Там шестнадцать сосен...

— Ну, Риточка, разве можно сравнить мою избушку на курьих ножках с этакой роскошью, — повел глазами вокруг и ласково потрепал Риту по плечу Б. А. — А ты прекрасно выглядишь.

Улыбнувшись в пространство, всем и никому, Рита прикурила сигарету и отошла в сторону, не демонстративно, но подчеркнуто скромно — так выходит на сцену хорошая актриса, зная, что ее роли соответствует место на заднем плане, а не на авансцене.

— Почему эта милая барышня стоит в стороне? Она домработница, охранница, консьерж, мажордом? — громким шепотом осведомилась Аврора.

— Рита — секретарь и доверенное лицо Кирилла, — опасливо глядя на Аврору, пояснила Лариса.

Рита действительно была доверенным лицом, и очень удобным лицом — на нее была возложена организация жизни семьи Ракитиных: билеты, ремонты, встречи.

По сравнению с бедно одетой прыщавой девчонкой, какой Б. А запомнил Риту со времен, когда ее семья снимала дачу по соседству, Рита действительно выглядела сейчас прекрасно, хотя в ней чувствовался некоторый диссонанс, как будто она еще не решила, кем ей быть: современной деловой женщиной или жалкой хлопотуньей из советских фильмов, «блондинкой в жутких розочках». За «блондинку в жутких розочках» были легкие выбеленные кудряшки и смягчающий резковатые черты лица пастельный макияж, за деловую женщину — строгий, отнюдь не дачный пиджак. Опытный взгляд отметил бы несоответствие и в ее наряде — дорогой костюм и наивные туфли-лодочки, из тех, что продаются на рынках, — дешево и сердито.