— Что? — спросила она.

— Лорд саиб уезжает через час, мэм-саиб, — ответил слуга.

— Я буду готова, — быстро проговорила Латония.

Она встала и быстро оделась, однако, выйдя на веранду, где должен был быть сервирован завтрак, обнаружила, что лорда Бранскомба уже нет. Латония решила, что он, должно быть, завтракает с кем-то из офицеров, и отчасти была этому даже рада. Ей совсем не хотелось видеть его после вчерашнего объяснения.

Она подумала, что рано или поздно должна была столкнуться с кем-нибудь из прошлого Тони, хотя и трудно было предположить, что это окажется именно Эндрю Ауддингтон. Теперь она понимала, почему лорд Бранскомб был так зол на Тони за эту историю — ведь Ауддингтон служил в его полку.

«Что бы там его светлость ни думал, — сказала себе Латония, — я все равно считаю, что Эндрю Ауддингтон вел себя как слабовольный и бесхарактерный человек».

Впрочем, она знала, что не следует говорить этого лорду, и со страхом ждала его возвращения, боясь, что он опять примется перечислять грехи Тони. Что касается того выхода из создавшейся ситуации, который предложил лорд Бранскомб, Латония при всем желании не могла воспринять его всерьез.

«Он просто пытался меня запугать», — говорила она себе.

В то же время Латония понимала, что, если обман раскроется, пострадает не только она. Лорда Бранскомба сурово осудят за то, что, будучи представителем вице-короля, он возил с собой молодую женщину, представляя ее как свою родственницу, в то время как между ними не было никакого родства.

«Я должна вернуться домой… уехать из Индии… не откладывая!» — с внезапным волнением подумала Латония, решив сказать об этом лорду Бранскомбу сразу же, как он вернется.

Денег на билет у нее было достаточно, но она не имела понятия, как добраться отсюда до Бомбея, и понимала, что в одиночку ей такого путешествия не совершить. С каждой минутой её тревога росла: лорд Бранскомб умел представить любое дело куда более сложным, чем на самом деле. Когда же он наконец вернулся, Латонии не представилось возможности поговорить с ним наедине. Он пришел с двумя старшими офицерами, и карета, которая должна была отвезти их на железнодорожную станцию, была уже готова. У Латонии хватило времени только забрать зонтик, перчатки и сумочку. В карете она села рядом с лордом Бранскомбом, а офицеры — напротив.

Когда они добрались до станции, их личный вагон уже был прицеплен к составу. Латония была несказанно удивлена тому, что кондуктор спросил разрешения у лорда Бранскомба, перед тем как просигналить машинисту отправление.

Оставшись в купе один на один с лордом, Латония посмотрела на него с опаской. Он был мрачнее обычного и то и дело сердито поджимал губы. Впрочем, он ничего не сказал — просто вручил ей газету, одну из тех, что были оставлены здесь специально для них. Это была английская «Тайме» трехнедельной давности. Поняв, что лорд не желает с ней разговаривать, она послушно уткнулась в газету, хотя ей и трудно было сосредоточиться на политических трудностях Англии или отчете о приеме в Виндзоре, данном королевой в честь прибывших в страну лиц иностранных королевских семей.

Через три четверти часа поезд замедлил движение и остановился, к удивлению Латонии, на очень маленькой станции. Она уже привыкла к огромным толпам зевак, но на платформе было всего два или три человека да несколько любопытных детишек из деревушки сразу за станцией.

Внезапно Латонии пришло в голову, что никто не ожидал, что поезд здесь остановится, и впервые после того, как они покинули лагерь, она заговорила с лордом Бранскомбом:

— Почему мы остановились здесь? — спросила она.

— Я объясню вам через несколько минут, — был ответ.