– Что ты имеешь в виду? Что я глупее тебя? – возмутилась Вера.

Сергей засмеялся и включил двигатель. Машина тронулась.

– Я совсем не это имею в виду.

– Тогда что?

– Вот, например, твой вопрос про ревность. Это ведь не ты задала мне этот вопрос. В тебе говорил чужой голос. Голос стереотипов, набранных из книг, фильмов, сериалов, а главное, из твоих предыдущих отношений. Ты рассказывала мне про своего немного неадекватного бывшего… Проблема в том, что та модель, модель тех разрушительных отношений, еще сидит у тебя в голове, против твоей воли. И эта фраза прилетела оттуда. Если ты хочешь строить новые отношения, тебе необходимо уходить от модели старых. У нас все будет по другому. Мы будем относиться друг к другу с уважением и не будем искать поводы придираться.

– Ах вот оно что! – воскликнула Вера. Ей хотелось возразить ему, объяснить, в чем он был не прав. Но вместо этого она задумалась, и это было видно по напряженным скулам, опущенным уголкам губ и отстраненному взору, который она бросала на пролетающие за окном машины улицы.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил он.

– Что я думаю? – повторила Вера. – Я думаю, что это будет очень интересно. Пока мне нравится все, что ты говоришь.

– Кстати, по поводу отпуска, давай поедем на месяц позже. Я поговорил с Алексеем Викторовичем, он сказал, что в этом месяце ряд серьезных операций, и мне как хирургу важно не пропустить их. Это хорошая возможность для профессионального роста. Ты же знаешь, я его очень уважаю, таких специалистов у нас в стране по пальцам можно перечесть.

Опять заведующий всплыл в разговоре, мелькнуло у Веры в мыслях. И тут она уже не отнекивалась, не была рассеянной, она сосредоточенно его слушала, пытаясь понять, насколько ее любимый был зависим от чужого мнения. Собственнические инстинкты вспыхнули в ней, щеки покрылись едким румянцем. Она не хотела, чтобы кто то встревал в их отношения, указывал ее мужчине, как ему поступать. Никто. Кроме нее самой.

Самое смешное было то, что в душе Вера сама же чувствовала, что не имеет права так думать, не имеет права требовать от мужчины подчинения ей, молодой девушке, иначе Сергей не был бы мужчиной, которого она уважает, но… в нее словно вселялась другая сущность – опять таки все стереотипы мира, собранные воедино, как концентрированный яд. Они жгли ум до тех пор, пока она не начинала говорить Сергею то, что придумали задолго до нее другие.

– Так значит, он для тебя главнее всех, этот Алексей Викторович? И его мнение важнее моего?

Сергей засмеялся.

– Как тебе такое пришло в голову? Вот видишь, опять это не ты говоришь. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Знаешь, что ты мне дороже всех. Так зачем так ставить вопрос? Для любого мужчины важнее всего его женщина. Это, по моему, все знают. Почему тебе все хочется довести до какого то спора, до ссоры?

Они действительно ссорились чаще, чем можно было, ведь их отношения были еще столь свежи, – а все из за желания Веры во всем видеть источник нелюбви к себе, источник раздора, но это пока успел заметить из них только Сергей. Вера никак не могла привыкнуть к тому, что для него сексуальная жизнь не была на первом месте – если бы так было, то он бы, как и другие, окунулся бы в нее с головой, в эту самую жизнь. Но поскольку его занимали интеллектуальные вещи настолько, что он забывал зачастую о приемах пищи, то уж тем более он все время забывал и об этом, а Вере же чудился в этом упрек ее красоте, она ощущала себя нежеланной и все выговаривала ему. Но как можно было ощущать себя таковой, когда он каждый свободный вечер проводил с ней?

– Ясно, – сказала Вера, закусив губу. Он продолжал учить ее. И хвалил, и признавался в любви, и критиковал одновременно, и это сочетание было не совсем приятно ей, словно еще оставался вопрос о том, насколько сильно он любит ее.