– Регина, что мне делать? – спросила она подругу. Где-то далеко кричал Сашка, скандалил Володя.

– Приезжай. Бери билет и приезжай. Разберемся, – сказала Регина.

Катя позвонила Лиле:

– Лилечка, помоги. Мне нужен билет до Орджоникидзе. Как можно скорее.

– Ладно, попробую достать. Но не обещаю, – сказала Лиля.

Но Катя успокоилась. Лиля достанет все, что угодно. С ее-то природной напористостью и болтливостью.

Катя приехала в Орджоникидзе. Ее встречали Регина с Володей. Регина была мрачная из-за своих дел и в то же время радостная – из-за дел, которые натворила подруга. Володя молчал всю дорогу.

Они ехали в машине. Свернули в другую сторону. Катя, прижимая дочку к груди, спросила:

– Регин, куда мы едем?

– В нашу новую квартиру.

– А что со старой?

– Ой, давай потом поговорим.

Новая квартира оказалась крошечной двушкой. Катя узнала район. Здесь, буквально через два дома, жила Нина.

– А почему вы переехали? – спросила Катя.

– Пришлось. Брат женился.

Катя знала, что у Регины бесчисленное количество братьев – родных, двоюродных, троюродных. Наверное, один из братьев женился, и им пришлось разменяться.

– Вы разменялись? – спросила Катя.

– Нет, я сама ушла. Не могу жить с ними под одной крышей. Папа нам эту квартиру купил.

– Понятно.

Регинин папа уже перестал быть большим начальником, но сохранил связи и репутацию. Володю – Регининого мужа – он не признавал, и отношения с родственниками у Регины были натянутыми. Володя был инженером, но в душе – художником. Отец Регины хмыкал – не дело, чтобы мужик, хоть и русский, фигней занимался. Володя рисовал и вязал. На работу, конечно, ходил, но инициативы не проявлял. Все попытки тестя продвинуть зятя по службе рушились. Володе это было не нужно. А нужен лист бумаги, карандаш, пряжа и спицы. Володя рисовал женщину – с длинными ногами, широкими плечами. Потом он ее одевал – в струящиеся платья, короткие юбки, блузки-балахоны. Его рисунки валялись везде – на шкафах, на полу… Регина их собирала, комкала и выбрасывала. На их месте появлялись новые. Володя умел делать из ниток все, что угодно. Плел макраме – под цветочные горшки, салфетки крючком вязал, на спицах вывязывал сложные узоры. Володя мог сидеть, смотреть телевизор, а его руки жить отдельной жизнью – перекладывать нить, считать петли…

Катю с маленькой Аллой поселили в одной комнате, Регина с Володей и Сашкой устроились в другой. То, что от Регины никакого толку и помощи в смысле ребенка не будет, Катя поняла на второй день.

– Я не знаю, как с девочками обращаться. Сашка другой был, – сказала Регина и убежала в свою детскую комнату милиции. С трудными подростками ей было проще, чем с младенцем. А Володя помогал – купал, пеленал, не хуже профессиональной медсестры. Он и с Сашкой возился, разве что грудью не кормил.

Дня через три Катя оставила Аллу на Володю и пошла по знакомой дороге. К Нине. Позвонила в дверь. Дверь открыл мужчина. Катя, как его увидела, сразу подумала, что он очень устал.

– Здравствуйте, – поздоровалась Катя, – а Нина дома?

– Дома, проходите, – сказал мужчина. – Нина, – позвал он.

Нина вышла из комнаты.

– Здравствуй, это опять я, – поздоровалась Катя со сводной сестрой.

Нина провела ее на кухню. Поставила на плиту кофе.

– Ты даже не удивилась, – сказала Катя.

– Я знала, что ты приедешь, – ответила Нина.

– Я дочку родила. Алушу. В честь Аллы Сергеевны.