И на этот раз они вместе испытали это переполняющее их чувство восторга, впав в непродолжительное забытье, сопровождающееся вздохами счастья и умиротворения.

* * *

Элизабет лежала на боку, положив голову на его руку и прижавшись лицом к его груди. Она вдыхала такой знакомый и в то же время совсем другой запах Кристофера. “Должно быть, мы заснули”, — подумала Элизабет. По крайней мере она совсем потеряла счет времени, когда он лег рядом с ней. Они заняли свое привычное положение для сна, вернее, ставшее привычным во время их первого короткого супружества и еще более короткой любовной связи в Пенхэллоу. Это положение было таким привычным и удобным, что Элизабет сразу могла легко погрузиться в сон.

Но она попыталась вернуться к действительности. Где-то там, на улице, Кристина гуляла в парке с Джоном и Нэнси. Она даже расслышала гул собравшейся возле отеля толпы. Скорее всего люди собрались, чтобы посмотреть, как русский царь и его сестра отправятся на обед в Карлтон-Хаус. Кто-то разнес слух, что регент отправит за ними карету с гербами Англии. Где-то там Манли занимался своими делами, Мартин и ее отец — тоже. А в ее теле в это время развивался и рос ее ребенок, их с Кристофером ребенок.

Может, он сожалеет обо всем, думала Элизабет. Возможно, если спросить его, он рассказал бы ей, какими горькими были для него все эти годы, как он сожалел об их неудачном браке. Возможно, тогда она тоже смогла бы рассказать ему, как горько сожалеет о том жестоком наказании, которому подвергла его. Может, им удастся так посмотреть друг другу в глаза, как они это делали в Пенхэллоу.

— Кристофер, — прошептала Элизабет, заглядывая ему в глаза.

Но его лицо ничего не выражало. Его голубые глаза казались непроницаемыми. Кажется, он только что проснулся и еще ни о чем не успел подумать.

— Да? — откликнулся он.

— Ты добился того, что мы поженились, — произнесла Элизабет. — Ты должен быть доволен, что теперь я снова принадлежу тебе и у тебя больше прав на наших детей, чем у меня. Я не могу не позволить Кристине прийти сюда сегодня вечером, правда?

Она ожидала увидеть в его глазах боль или раздражение. Элизабет надеялась увидеть там боль, тогда она смогла бы осмелиться рассказать ему то, о чем только что думала. Но на его лице ничего не отразилось.

— А тебе хотелось бы этого? — спросил Кристофер. — Я имею в виду — ты не хочешь отпускать ее сюда? — Элизабет отрицательно покачала головой.

— Она такая же твоя дочь, как и моя, — ответила она. — Я думаю, ты любишь ее так же сильно, как и я. — Это была странная мысль, но Элизабет знала, что это правда.

Они смотрели друг другу в глаза, но ничего не могли разглядеть.

— Итак, — продолжила она, — ты хочешь, чтобы я стала твоей женой в полном смысле слова, Кристофер? И мы будем преодолевать все трудности, возникающие в совместной жизни?

— Думаю, мы оба достаточно повзрослели за это время, Элизабет, — заговорил Кристофер, — и поняли, что идеального супружества не бывает. Да, нам придется бороться за наш брак. А может, все будет гораздо проще. Возможно, завтра я скажу тебе что-то, способное многое изменить. В браке никогда не бывает все просто.

— Что ты собираешься мне сказать? — Она пыталась прочитать это в его глазах.

Кристофер покачал головой.

— Завтра, — повторил он.