— Думаю, это дело вы должны были запомнить, — продолжал Кристофер. — Эта дама была замешана в бракоразводном процессе. Точнее говоря, она оказалась другой женщиной, соперницей.

— Бог мой! — воскликнул Пауэрс. — Я слышал об этом разводе, господа. Дочь герцога Чичели была оскорбленной стороной, верно? Но я не имел никакого отношения к этому делу. Я точно помню это.

— Есть люди, которые могут опознать в вас человека, вносившего плату за комнаты, — добавил Кристофер. Мистер Пауэрс пожал плечами.

— Сколько вам обычно платят клиенты? — спросил Джон. — Я готов увеличить эту сумму. Конечно, в разумных пределах.

— Мне бы очень хотелось помочь вам, господа, — сказал Пауэрс. — Но мне нечего вам сказать. Хотя. конечно, я заинтересован в деньгах.

“Похоже, он боится”, — подумал Кристофер. Этот человек виновен во всех смертных грехах, но страх в нем сильнее жадности. Возможно, он боится Мартина? Или страх перед Чичели, если откроется правда о его участии в том деле? Или это страх перед скандалом и возможностью потерять состояние?

— Назовите вашу цену, — спокойно продолжал Джон. — И мы с лордом Тревельяном возьмем на себя обязательство не разглашать источник полученных сведений.

— Напротив, — вмешался Кристофер, — я уверен, что всем честным гражданам, которые ищут для своих дел честных адвокатов, важно будет знать, что если они обратятся к вам, сэр, то будут иметь дело с человеком, который помогает несовершеннолетним клиентам делать грязные делишки.

Мистер Пауэрс вздрогнул, его напускное спокойствие исчезло.

— Я не знал, что он несовершеннолетний, милорд. Я готов поклясться в этом. Он казался старше.

— И платил хорошо, — добавил Кристофер. — А вы вносили плату за женщину и передавали ей значительные суммы, не сомневаясь в том, что она моя любовница.

— Нет, милорд, — ответил Пауэрс, ослабив узел на галстуке. — Он заверил меня, что это его бедная родственница, о которой он заботится.

— Полагаю, — продолжал Кристофер, — мы позволим публике самостоятельно отыскать правду в этой истории. Кажется, восемнадцатилетний юнец был так озабочен положением своей обедневшей родственницы, что платил и ей, и вам, а затем оплатил ей проезд до Америки. Люди могли бы поверить в то, что это правда, если бы его сводный брат не опроверг существование такой родственницы. — Тут Кристофер кивнул на Джона.

— Я действовал из благих побуждений, милорд, — оправдывался Пауэрс.

— Люди иногда могут быть великодушными в своих суждениях о других, — сказал Кристофер. — Особенно если им предоставить факты. Возможно, они проявят великодушие и к вам, сэр. Может, ваш бизнес и не пострадает.

Пауэрс стал нервно крутить кольцо на пальце, затем облизнул губы.

— Если бы вы, джентльмены, дали мне слово, что источник ваших сведений останется известен только вам, то, возможно, я смогу шепнуть вам это имя. Может, за пятьсот гиней? Я не могу открыть правду за меньшую сумму.

Пауэрс выразительно посмотрел на Джона. Кристофер поднялся и положил на стол десять гиней, прикрыв их рукой.

— Десять, а не пятьсот, — сказал он. — Прекрасная плата за пятнадцать минут, потраченных вами, не так ли, сэр? Имя?

— Я не могу… — замялся Пауэрс.

— Имя!

Глаза Пауэрса перебегали с Кристофера на Джона, затем на деньги.

— Мистер Мартин Ханивуд, — выдавил он. — Как вы правильно догадались, милорд. — Кристофер убрал руку.

— Как я и сам догадался, — повторил он. — Благодарю вас за ваше время и ваши сведения, мистер Пауэрс. Джон?

Через минуту они вышли на улицу.