– Хочешь по доброй воле стать моим вассалом?

– Я желаю этого, – провозгласила Мэриан. – Я становлюсь вашим вассалом, чтобы верно служить, и покоряться, и почитать, и защищать от всех врагов и напастей, клянусь в этом святой Марией, которая – подобно мне – была матерью сына.

Генрих удовлетворенно кивнул и поднял ее на ноги. Их договор должен был скрепить поцелуй мира, но никогда еще Мэриан не приходилось целовать мужчину, более равнодушного, чем Генрих. Он ожидал, безмолвный, с каменным лицом, пока она сама не подставит губы.

К своему стыду, Мэриан медлила. Последний шаг оказался слишком трудным, она поняла, что не в силах прикоснуться к человеку, угрожавшему жизни ее сына.

Наконец Генрих сказал:

– Думай об этом как о своей мне дани. У тебя ведь нет ничего другого.

– Нет… – удивленно взглянула Мэриан на свои пустые руки. Но слова короля вывели ее из оцепенения, и Мэриан, положив Генриху руки на плечи, поцеловала в губы. Он ответил поцелуем – не слишком приятным, напомнившим Мэриан о его власти над ней, и подтолкнул ее к Гриффиту. Хмурое лицо явно противоречило попыткам пошутить.

– Ну и резвая женушка у вас, лорд Гриффит! Дерзости ей не занимать. Осторожнее, иначе она живо заставит вас плясать под свою дудку.

– Молюсь об этом, ваше величество, – пробормотал Гриффит, заключая жену в объятия.

– Вы, конечно, собираетесь жить в пожалованном поместье на границе с Уэльсом, не так ли?

– Как прикажет мой повелитель. – Гриффит еще сильнее сжал Мэриан. – Но сначала мы надеялись навестить моих родителей и отпраздновать свадьбу как полагается.

– Прекрасная мысль. И, кстати, если вы решите жить как можно дальше от Лондона, двора и меня, поверьте, это была бы великолепная идея.

Генрих подошел к двери, положил ладонь на ручку и остановился, казалось, глубоко задумавшись. Гриффит напряженно застыл. Но тут король, не оглядываясь, сказал:

– Позвольте поблагодарить вас, леди Мэриан, за то, что напомнили мне об удовольствии, которое может доставить моей королеве церемония коронации. Как только Вестминстерское аббатство будет подготовлено к предстоящему празднеству, архиепископ возложит корону на ее благородный лоб и провозгласит ее истинной королевой – королевой в своем праве. – Генрих молча, все еще отвернувшись, постоял и медленно, словно кто-то вытягивал из него слова, добавил: – Я попрошу ее писать вам, леди Мэриан, так часто, как возможно. Ваша дружба так много значит для нее, и я с нетерпением буду ожидать хороших новостей о вас и о вашей новой жизни.

Он вышел и прикрыл за собой дверь, прежде чем Мэриан смогла ответить. И за это она была благодарна королю, потому что губы сводило судорогой. Закрыв лицо руками, Мэриан заплакала от облегчения и лишь долгое время спустя попыталась выговорить:

– Я боялась… боялась, что разрушила жизнь Элизабет… боялась… что он осудит меня за излишнюю откровенность и использует ее как предлог, чтобы вновь замышлять недоброе против нас. Но он любит Элизабет. По-настоящему любит. И… думаешь… – Лицо Гриффита расплывалось перед ее глазами. – Думаешь, что он оставит нас в покое и позволит растить Лайонела?

– Да, именно так я и считаю, – свирепо, хрипло объяснил Гриффит, словно пытался бороться с каким-то сильным чувством. – Иначе он позвал бы своих стражников и мы уже лежали бы мертвыми на полу.

– Мертвыми на полу? – Мэриан ошеломленно моргнула, пытаясь яснее разглядеть его, понять, чем вызвана эта внезапная ярость, и выражение его лица заставило ее в ужасе отпрянуть.