Изменить размер шрифта - +
 — Так, вроде все. — Жаклин выпрямилась.

— Ты забыла халат.

— А, это... — Жаклин запихнула павлинье одеяние в мусорную корзину.

— Что ты делаешь? Мне он очень нравится.

— А мне нет. И я купила новый! — Она достала из чемодана обновку и продемонстрировала.

Имея за плечами неудачный брак и ряд более или менее удачных связей, Джеймс понимал в женской одежде достаточно, чтобы оценить стоимость этого атласного янтарного чуда.

— А мне казалось, ты на мели, — только и нашелся он.

— В ближайшем будущем я ожидаю крупных поступлений, — объявила Жаклин и любовно уложила халат обратно в чемодан.

— Кстати, только что вспомнил. — В голосе Джеймса угадывались интонации университетского «дедули Джимми». — Том Блэкстоун записался на лекции с осени. Хотя в мае говорил мне, что вынужден будет бросить учебу, поскольку дотации студентам совсем сократили.

— Правда?

— Он ведь у тебя в любимчиках, верно?

— Он помогает мне расставлять книги по полкам в библиотеке.

— Том умный парень. Я рад, что он сумел достать деньги. Любопытно, где?

Жаклин не ответила. Полагая, что его умозаключения верны, Джеймс зашел с другой стороны:

— Твоя больная подруга сделала тебя своей наследницей?

— Право, Джеймс, до чего же ты испорчен! — оскорбленно вскинулась Жаклин. — Я вовсе не рассчитываю унаследовать деньги, я намерена их заработать. Хэтти Фостер займется моей книгой. И заметь, — добавила она, сверкнув ровными белыми зубами, — в нашем с ней договоре не будет никаких двадцати пяти процентов комиссионных.

— Так ты не шутила насчет книги?

— Да вот же она, Фома неверующий! — Жаклин величественным жестом указала на тетрадь, покоившуюся на тумбочке. — Пока что я закончила только шесть глав, но рассчитываю на солидный аванс.

— Ты не против, если я взгляну?

— Джеймс, ты же знаешь, я всегда приветствую конструктивную критику!

У Джеймса мелькнула мысль, что это, пожалуй, величайшая ложь, когда-либо слышанная им от Жаклин. Он раскрыл тетрадку, на обложке которой было выведено: «Страсть среди дикарей».

Жаклин обвела взглядом комнату. Заглянула в шкаф, в ванную, под кровать... Невнятное бульканье, донесшееся с кровати, заставило ее резко обернуться. Джеймс не выдержал и заливисто расхохотался.

— Джеймс! — негодующе воскликнула она.

Он оторвал взгляд от тетради, на глазах его выступили слезы.

— Нелегко признавать, но это высший пилотаж! Давненько не читал такой смехоты.

— Смехоты?

— Ирония просто убийственная, — восхищенно продолжал Джеймс. — Я, конечно, и раньше знал, что у тебя острый язычок, но это... это превосходно. Эпизод, когда Уна застукала Лурха, который подсматривал! пока она купалась в ручье... — Он уткнулся в тетрадку и снова довольно хрюкнул.

Жаклин застыла, окаменев от гнева. Зеленые глаза метали в Джеймса молнии. Казалось, еще мгновение — и она набросится на него с кулаками. Но тут зазвонил телефон.

— Да? — ответила Жаклин в трубку. (Джеймс прыснул.) — Да-да, поднимайтесь. (Джеймс радостно загоготал.) Знаю, что говорила, но я передумала. Поднимайтесь. (Джеймс затрясся от хохота.)

— Что ж, — нежно пропела Жаклин, — раз тебе так нравится, можешь почитать на досуге, насладиться. Надеюсь, ты не забудешь привезти рукопись в Колдуотер?

— Нет-нет, — рассеянно отозвался Джеймс и снова рассмеялся.

Быстрый переход