|
Он поглядел неуверенно. - Если только ты думаешь, что это не опасно, - сказала я. Он взялся за мою руку, и сила хлынула горячим потоком по моей руке, по его, к плечу, и заполнила его сердце как взрыв. Он закрыл глаза, качнулся на секунду, потом посмотрел на меня. - В первый раз это было неожиданно. Он начал вставать, и Ричард подошел к нему с другой стороны, так что мы оба держали его под руки. - Не знаю, хорошо ли это для тебя, - сказала я. - Ты меня наполняешь жизнью, ma petite. Ты и Ричард. Как это может быть плохо? Я не сказала очевидного, но подумала весьма отчетливо. Если можешь наполнить жизнью ходячего мертвеца, надо ли это делать? И если наполнишь, что с этим мертвецом случится? Столько магии, сколько мы творили сейчас, никогда раньше между нас не бывало - или было один раз. К сожалению, нам пришлось убить другой триумвират, состоявший из вампира, вервольфа и некроманта. Они пытались убить нас, но все-таки, быть может, они могли бы ответить на вопросы, на которые никто другой ответа не знает. Вот мы и машем кулаками в темноте, надеясь только не покалечить друг друга. - Посмотри, Жан-Клод, ты между ними как свеча с двумя фитилями. Ты сожжешь себя, - сказал ему Ашер. - Это моя забота. - Верно, а что делаю я - моя забота. Ты спрашиваешь: "Почему он? Почему сейчас?" Во-первых, я тебе нужен. Кто из вас троих захочет это делать? Ашер миновал Нарцисса, будто его тут и не было, глядя на Жан-Клода, на нас. - Да, я знаю, что ты тоже мог бы его подавить. Ты можешь это сделать, когда захочешь, и превратить необходимость в удовольствие, но он имел тебя под собой, и ничто меньшее его теперь не удовлетворит. Он стоял настолько близко, что энергия переливалась через него, как прибой горячего океана. Дыхание его превратилось в прерывистый вздох. - Mon Dieu! - Он отступил от нас, наткнулся на кровать и сел на черное покрывало. Коричневая кожа его одежды не так хорошо сливалась с фоном, как наша. - Столько силы, Жан-Клод, и все равно никто из вас не хочет заплатить за вспышку Ричарда. Эту цену заплачу я. - Ты знаешь мое правило, Ашер, - сказала я. - Я никогда не попрошу других о том, чего не стану делать сама. Он посмотрел на меня с любопытством, но лицо его было как непроницаемая маска. - Ты вызываешься добровольцем? - Нет. Но и ты не обязан этого делать. Мы найдем другой способ. - А что если мне хочется? - спросил он. Я поглядела, на него долгим взглядом и пожала плечами: - На это я не знаю, что сказать. - Тебе неловко, что мне может хотеться такое? - Он пристально в меня всматривался. - Да. Пристальный взгляд обратился на Жан-Клода. - И ему тоже неловко. Он думает, что я разрушен и осталось во мне одно только страдание. - Ты мне когда-то говорил, что все действует. Что ты весь в шрамах, но... дееспособен. Он моргнул, глядя на меня: - Говорил? Ну, мужчины не любят признаваться в таких вещах хорошенькой женщине. Или красивому мужчине. - Он глядел на нас, но на самом деле - на одного Жан-Клода. - Я заплачу штраф за вспышку нашего красавца мсье Зеемана, за его демонстрацию силы. Но мальчиком для битья я не буду. И в этот раз тоже. "И никогда больше", - повисла в воздухе непроизнесенная фраза. Ашер двести лет был предоставлен милости тех, кто оставил у Жан-Клода воспоминания, мелькнувшие сегодня передо мной и Ричардом. Еще два столетия такой заботы и пытки. Когда Ашер попал к нам, он иногда бывал жесток. |
