Эльвира и Джузеппина начали наводить порядок в кухне.

— Из-за квартирной платы? — спросил Чезаре с набитым ртом.

— Мы задолжали ему за три месяца, — вздохнула мать.

— Еще две недели, и мы выплатим, — с оптимизмом сказал Чезаре.

— Он дал нам всего два дня.

Слова матери охладили его энтузиазм.

— Два дня? — Он положил ложку на почти пустую тарелку и уставился на мать.

— А если мы не заплатим, он выкинет нас вон. — Эльвира сопроводила свои слова выразительным жестом руки.

— Не может быть, — сказал он, отодвигая тарелку. — Куда же мы в таком случае пойдем?

Эльвира хотела ответить, что Бог видит и Бог провидит, но промолчала, вздохнув. Два дня — слишком мало даже для Всемогущего, чтобы наверняка им помочь.

— Я сам схожу поговорить с ним, — сказал Чезаре решительно.

— Ты? — Мать удивилась, потому что считала его еще ребенком.

— Я. — Он был спокоен и решителен, опираясь руками о стол, и этой позой напоминал ей отца.

— По сути, ты теперь глава семьи, — задумчиво сказала Эльвира.

И в самом деле, после смерти отца парень очень повзрослел — в нем уже много было от настоящего мужчины.

— Когда ты пойдешь? — спросила она.

— Сейчас же, немедленно. — Чезаре поднялся и вышел.

Мать и дочь поглядели друг на друга, и обе почувствовали, что у них есть защитник. Эльвира заправила было керосиновую лампу, но решила не зажигать ее. Керосин, пожалуй, надо экономить.

6

— Проходи, садись.

Энрико Пессина сидел за столом под окном и ел из миски фасоль со свининой. Хозяин тоже жил в бараке, одном из двух, которыми владел. Он занимал в нем квартирку с отдельным входом, но маленькую и запущенную, как часто бывает у старых холостяков.

— Я не помешал? — Чезаре потерял часть своей уверенности и нервно теребил в руках шапку.

— Мешать ты мне не мешаешь, — сказал хозяин, продолжая жадно поглощать еду. — Мне редко случается есть в компании. Люди говорят, что я ем, как волк. Кому какое дело? Я ем три раза в день и ем то, что хочу. Они же… Хочешь, присоединяйся, — пригласил он парня за стол.

— Нет, синьор Пессина, спасибо. Я уже поел.

В другом случае Чезаре почувствовал бы, как у него слюнки потекли от такого лакомого блюда, но в этот момент язык присох к небу.

— Но не фасоль же со свининой, я думаю.

Со двора доносились голоса и уличный шум.

— Поленту, — признался он.

— Когда-то я ее тоже немало поел. Бывает, и сейчас иной раз попробую, чтобы вспомнить прежние времена. — Он отложил ложку, налил большой стакан красного вина из запыленной бутылки, выпил большими глотками и прищелкнул языком. Потом вытер губы тыльной стороной руки и шумно рыгнул. — Ну, давай, возьми стакан там, над раковиной. Я угощаю — выпей со мной.

Парень послушно подошел к раковине и взял стакан, по краю которого ползали мухи.

— Спасибо, синьор Пессина, — сказал он, возвращаясь к столу, за которым ел хозяин.

Тот налил ему на донышко немного вина, посмотрел испытывающе на парня, подумал и долил еще чуток.

— Садись и пей, — сказал он милостивым тоном.

Чезаре сел и поднес стакан к губам. Вино было хорошее, густое и сразу, с первого же глотка взбодрило.

— Ну как, ничего? — Пессина глядел с удовлетворением человека, совершившего милосердный поступок и ожидающего благодарности за него.