Противоположную стену занимали инструменты: лопаты, кирки, мотыги, плуги. А на стене над ними было развешано разное огнестрельное оружие. Тилли узнала только кольт и немецкую винтовку. Как-то Мэтью попытался научить ее стрелять из этой винтовки, но Тилли она показалась чересчур сложной. Кольт, как говорил Мэтью, оружие мужчины для стрельбы с лошади. Но что по-настоящему привлекло ее внимание, так это стеклянная витрина.

В этом магазине с его простыми товарами этот предмет казался таким же чужеродным, как горка для посуды в гостиной Альваро Портеза. Со своего места Тилли видела выставленные в витрине украшения, в основном бусы и карты с красочными картинками.

— Что-нибудь присмотрели для себя, мадам?

Голос Иана Маккинтоша заставил ее вздрогнуть. Несомненно, только он мог носить фамилию, указанную на вывеске у входа.

— Вы хорошо все осмотрели?

— Да, глаза разбегаются. Все просто восхитительно.

— О, да, восхитительно. Это вы верно подметили, — довольно закивал хозяин. — А теперь, как я полагаю, вам хотелось бы умыться с дороги. Спать будете снаружи или внутри?

— В доме место найдется? — поинтересовался Мэтью.

— Комната там. — Хозяин указал направление не рукой, не кивком головы, а шаркнул по полу обутой в кожаный сапог ногой, как бьющий копытом конь. — Доллар за ночь, — сообщил он. — Сюда входит и постель. Или можете пользоваться своим бельем. Мыло и полотенце в комнате.

— Благодарю, мистер Маккинтош, — вежливо проговорил Мэтью, а Тилли заметила, что муж едва сдерживает улыбку. — Мы с удовольствием воспользуемся вашими услугами.

Войдя в комнату, Тилли подумала, что особенно благодарить хозяина было не за что. Комната оказалась полупустой. Там стояло три кровати и самодельный умывальник с жестяным тазиком и кувшином, на блюдце лежал кусок голубого мыла, а рядом — полотенце, вид которого напомнил Тилли прихватки, которыми в особняке Сопвитов доставали из духовки горячие судки.

— Мы что же, будем не одни? — с улыбкой спросила она у Мэтью, показывая на три кровати.

— Я этому ничуть не удивлюсь.

Тилли сняла шляпку и накидку. В этом время Мэтью обдавал голову водой.

— У меня все тело онемело, — призналась она. — Хочется упасть на живот и не двигаться.

— Завтра тебе станет легче.

— Хорошо, только на это и остается надеяться. Между прочим, те индейцы, что внизу, как они?..

— Что ты говоришь? — Мэтью повернулся к ней, вытираясь полотенцем.

— Я сказала, что внизу индейцы. Вид у них…

— Ну, этих опасаться нечего, они из резерваций. Многие из них скауты — разведчики.

— Какие разведчики?

— Да, они ведут разведку для армии. В каждом форте есть свои разведчики — индейцы. Они прекрасно различают след, не хуже собак, и знают всевозможные знаки и приметы.

— Ты хочешь сказать, что они наводят солдат на своих сородичей?

— Ах, Тилли, все это сразу не объяснишь, — причесывая свои густые непокорные волосы, говорил Мэтью. — Я сам не очень в этом разбираюсь. Существует много разных племен. У каждого своя территория. Племена постоянно враждуют. И в некоторых местах они почти полностью истребили друг друга. Иногда в одном поселении может сосредоточиваться до пяти тысяч человек, и это лишь часть племени. Каждое племя имеет столько собственных законов и правил, что их не записать и в сотнях книг.