Кристиан тут же открыл дверь и, прежде чем Майрон успел сообщить ему причину опоздания, сказал:

— Спасибо, что так быстро приехали.

— Не беспокойся. Все в порядке.

Лицо Кристиана стало бледным, исчезли ямочки, которые появлялись на щеках юноши, когда он улыбался. Исчезла и сама улыбка, сводившая с ума однокурсниц Кристиана. А его руки, славившиеся твердостью, заметно дрожали.

— Входите, — пригласил Кристиан.

— Благодарю.

Комната Кристиана скорее напоминала декорацию из комедии пятидесятых годов, нежели жилище студента наших дней. Помещение было аккуратно прибрано; кровать застелена, обувь расставлена в ряд, на полу — ни носков, ни трусов, ни эластичных бинтов. Стены увешаны вымпелами. Майрон не мог поверить своим глазам: ни фотографий Клаудии Шиффер или Синди Кроуфорд, ни куколок Барби — одни старомодные вымпелы. Майрону казалось, что он очутился в студенческой комнате Уолли Кливера.

Кристиан молчал, и они с Майроном неловко топтались на пороге, словно двое незнакомцев, столкнувшихся лицом к лицу на вечеринке без бокалов в руках. Кристиан с выражением обиды на лице смотрел в пол, даже не удостоив внимания кровь на пиджаке своего агента. Вероятно, он ее попросту не заметил.

Майрон решил прибегнуть к своему старому испытанному приему.

— Что случилось, Кристиан? — спросил он заботливым голосом.

Молодой человек принялся расхаживать по комнате — непростая задача, так как помещение едва превосходило размерами стенной шкаф. Майрон заметил покрасневшие глаза юноши. Судя по всему, он плакал; на его щеках до сих пор блестели слезы.

— Мистер Берк, вероятно, был раздосадован тем, что я прервал вашу беседу? — спросил Кристиан.

Майрон пожал плечами:

— Он был взбешен, но мы как-нибудь переживем. Чепуха, не обращай внимания.

— Когда начинаются сборы? Во вторник?

Майрон кивнул.

— Нервничаешь?

— Чуть-чуть.

— Ты вызвал меня из-за сборов?

Кристиан покачал головой, помялся и сказал:

— Я… я ничего не понимаю, мистер Болитар.

— Чего ты не понимаешь, Кристиан? О чем идет речь?

Юноша вновь замялся.

— В общем… — Он глубоко вздохнул и добавил: — Все дело в Кэти.

Майрону показалось, что он ослышался.

— Кэти Калвер?

— Вы ее знали. — Майрон не мог понять, утверждение это или вопрос.

— Это было давно, — ответил он.

— Когда вы встречались с Джессикой.

— Да.

— Тогда вы, может быть, поймете. Никто и не догадывается о том, как мне ее не хватает. Кэти была особенной девушкой.

Майрон ободряюще улыбнулся, эдакий Фил Донахью. Кристиан отступил на шаг, едва не ударившись головой о книжную полку.

— Происшествие с Кэти было настоящей сенсацией, — продолжал он. — Бульварные газетки печатали статьи о ее исчезновении на первых полосах. Они превратили трагедию в развлечение типа телевизионного шоу. Наши с Кэти отношения называли идиллией, а нас самих — идеальной парой. — При этих словах Кристиан взмахнул руками, словно рисуя кавычки. — «Идиллия» в их устах означала нечто бесплотное и идеальное. Публика считала, что я еще молод и смогу быстро ее забыть. Кэти представлялась заурядной смазливой блондинкой, каких у такого парня, как я, миллионы. Все были уверены, что я тут же выкину ее из головы, мол, с глаз долой — из сердца вон.

Мальчишеский задор Кристиана — то самое качество, которое, как ожидал Майрон, должно было принести ему успех в будущем, — вдруг предстал в новом свете.