— И вы не видели, как Джим Хейт добавил мышьяк в один из бокалов? — настаивал мистер Брэдфорд, широко улыбаясь.

— Рискую вам наскучить, — вежливо отозвался Эллери Квин, — но не видел. — Однако он понимал, что присяжные ему не верят. Судья Мартин, в отличие от Райтов, тоже это понял и снова начал потеть. Только Джим Хейт сидел неподвижно, словно завернутый в саван.

— Тогда, мистер Смит, ответьте на следующий вопрос. Видели ли вы кого-либо еще, кто имел возможность отравить один из коктейлей?

Эллери Квин собрался с духом, но, прежде чем успел ответить, Брэдфорд добавил:

— Точнее, видели ли вы кого-нибудь, кто отравил один из коктейлей, — кого-нибудь, кроме обвиняемого?

— Я никого не видел, но…

— Иными словами, мистер Смит, — воскликнул Брэдфорд, — обвиняемый Джеймс Хейт имел не только наилучшую возможность отравить коктейль, но вообще был единственным, кто мог это сделать?

— Нет, — ответил мистер «Смит» и улыбнулся. «Ты сам на это напросился, — думал он. — Вот и получил по заслугам. Беда в том, что я и себя поставил в дурацкое положение». Он вздохнул, размышляя о том, что скажет его отец, инспектор Квин, который, несомненно, читает о процессе в нью-йоркских газетах и ломает голову над личностью Эллери Смита, когда догадается о его личности и прочитает об этой ребяческой браваде.

Картер Брэдфорд выглядел ошеломленным.

— Вы сознаете, что это лжесвидетельство, Смит? — крикнул он. — Вы только что заявили, что больше никто не входил в буфетную и не приближался к обвиняемому, пока он относил коктейли в гостиную! Позвольте повторить один-два вопроса. Кто-нибудь подходил к обвиняемому во время его возвращения в гостиную с подносом?

— Нет, — терпеливо ответил Квин.

— Кто-нибудь входил в буфетную, пока обвиняемый разговаривал с Лолой Райт у задней двери?

— Нет.

Брэдфорд едва не потерял дар речи.

— Но вы только что сказали… Кто же, кроме Джеймса Хейта, мог отравить коктейль, согласно вашим же показаниям?

Судья Мартин поднялся, но, прежде чем он произнес слово «протестую», Эллери спокойно ответил:

— Я.

Зал ахнул, и наступило гробовое молчание.

— Понимаете, — продолжал Эллери, — мне понадобилось бы всего десять секунд, чтобы выскользнуть из-за двери в коридор, пробежать через кухню незаметно для стоящих у задней двери Джима и Лолы, бросить мышьяк в один из коктейлей и вернуться тем же путем.

В зале вновь началось вавилонское столпотворение, которое Эллери Квин созерцал, благодушно улыбаясь, с высоты своего величия. «Конечно, дыр в этом более чем достаточно, — думал он, — но это лучшее, что человек может сделать с подручным материалом за такой короткий срок».

— Значит, вы отравили этот коктейль, Смит? — торжествующе воскликнул Картер Брэдфорд сквозь крики, стук судейского молоточка и суету репортеров.

На несколько секунд снова воцарилось молчание, затем послышались слабый голос судьи Мартина «Я протестую…» и реплика Эллери Квина:

— На основании конституции…

После этого разверзся ад. Судья Ньюболд сломал молоточек, рявкнул приставу, чтобы тот немедленно очистил зал, объявил перерыв до следующего утра и практически побежал в свой кабинет, где, по-видимому, стал прикладывать ко лбу уксусные компрессы.

Глава 25

СТРАННАЯ ПРОСЬБА МИСС ПАТРИЦИИ РАЙТ

К следующему утру произошло несколько изменений.