За нарушение водительских правил рыжий Лентя, а точнее — дед Опенкин, был оштрафован Шваброй на пять рублей. Сам же Швабра за спасение Ленти был награжден медалью «За спасение утопающих».

В отношении штрафа дед Опенкин поворчал, но смирился.

Однако, узнав про медаль, был возмущен до крайности.

— Хви! За что же медаль? Сам же, паршивец, загнал в болото!

Савельев смеялся:

— Закон есть закон. Спас — полагается.

Беда

Улучшились дела в колхозе. И вдруг снова налетела беда в Березки. Ударила каждому в двери. Пережили Березки нелегкий год. Обрушился он фантастическим недородом и поломал многие колхозные планы. Словно машина на скользкой дороге, забуксовали на год Березки.

Особенно плохо было с общественным стадом. Корма иссякли уже к январю. Коровы сгорали как свечки. Еле держались теперь на ногах. Приходилось их под брюхо ремнями подвешивать. Бык Маврикий еле ворочал шеей. Телят стали пускать под нож.

Нютка Сказкина плакала. Заслоняла телят, кричала:

— Не дам!

— Все равна же подохнут.

— Не дам! — голосила Нютка.

Но даже Савельев не пришел к ней на помощь.

И все же Березки в тот год устояли. Помогли им соседи, помогла и страна. Хотя неурожай коснулся тогда и очень многих ее районов.

Зато год новый, как бы стараясь извиниться за прошлый, повернулся к колхозу щедростью. Приметы во всем сходились к великому урожаю. Тепло наступило вовремя. Мороз ни в осень, ни в весну не побил посевы. И дожди выпадали, словно по графику.

Рожь стояла в полях такая, что даже дед Празуменщиков говорил, что подобной ржи в Березках в этом веке еще не было. А была такая чуть ли не семьдесят лет назад. Вот как давно.

Коровы отъелись на сочном весеннем лугу, снова начали набирать в весе и давать молоко. Бык Маврикий опять как прежний. Закудахтали немногие из оставшихся в живых куры. Заплескались в воде утки и гуси.

Особым каким-то наливом полнился колос на памятном Савельеву поле. Степан Петрович и раньше сюда наезжал, а в этом году особенно часто. Урожаи всегда здесь были хорошими. Казалось, поле хоть чем-нибудь старается людям вернуть свой долг за тяжелую в прошлом плату.

Колхозный доход обещал вновь быть значительным, Настроение было у всех приподнятое, и никто не предполагал, что новой бедой, на сей раз непоправимой, обернется тот год для Березок.

Бой

Савельев возвращался из района в колхоз.

Степан Петрович обычно ездил один, без шофера. Он сам управлял машиной. Так было и в этот раз. Возвращаясь из района, председатель, как правило, на минуту, на две заглядывал на «свое», как называли его в Березках, савельевское поле.

В этот день Степан Петрович вновь свернул к полю, к оврагу. Правда, вначале думал проехать мимо. Но что-то его толкнуло. К тому же колос уже созрел. Не сегодня завтра нужно было сюда выводить комбайны. Час уборки лишь ждал команды.

Проехал Савельев вдоль леса, выскочил к полю — и ахнул. Край поля схватил огонь.

Откуда он взялся? Может, кто-то из туристов на краю леса в ту ночь отдыхал и оставил костер незатушенным? Может, просто папироска тому причиной? Возможно, другое. Дело сейчас не в этом. Огонь полыхал. И ветер гнал его в самую гущу хлеба.

Савельев побелел как полотно. Березки не рядом. Из-за леса огня не видно. Но, и увидев, не враз прибежишь. Да и попробуй подобный пожар тушить.

И главное — лучшее поле. И урожай стопудовый. И после нелегкого прошлого года колхозная надежда на тот урожай…

У Савельева сжались руки. Выход один — быстрее в село. Хорошо, что приехал сюда на машине.

Развернул председатель машину.