– Я тоже.

Она не знала, что еще сказать. Впрочем, как и он. Повисло неловкое молчание. Непонятные флюиды протянулись между ними и связали их. Это сверхъестественно. У Пейшенс было неукоснительное правило – создавать невидимую стену, отгораживающую ее от остального мира. Это не касалось только Пайпер. Почувствовать любого рода связь выводило ее из равновесия.

Но эта улыбка Стюарта… задумчивая, лишь уголком рта.

– Увидим, какие мы с вами вежливые.

– Не стоит впадать в крайности, – повторила она его слова. – Прошла всего минута. Посмотрим, что будет в конце дня.

– Я готов рискнуть, если и вы тоже рискнете.

О, она только за. Если вежливость подразумевает, что он прекратит разговоры о «секретах», то она готова быть с ним вежливой до конца своих дней.

– Не забудьте отметить чек 3521.

Вероятно, намеревается перепроверить все позже, решила она.

После ланча Стюарт отправился в больницу к Ане, а Пейшенс осталась мыть окна. Она хотела было тоже навестить Ану, но потом передумала: подождет до вечера, чтобы Стюарт оценил, какая она хорошая домработница. А возможно, чтобы избежать общения с ним. Быть вежливой намного проще, если… не видеть друг друга. Энергетика, возникшая, когда они пожимали руки, до сих пор ее не отпускала. Раз трепет в животе не проходит, то мытье окон поможет от этого избавиться.

Вооружившись средством для мытья стекол и мятыми газетами, Пейшенс ожесточенно терла окна, пока запах не стал разъедать ноздри, а стекла не засияли. Потянувшись, чтобы размять затекшую спину, она взглянула на каминные часы в салоне: пять часов, значит, пора кормить прожорливое животное. Удивительно, что Найджел не прибежал наверх, громко мяукая. И в коридоре его не было.

– Нечего прятаться, чтобы потом налететь на меня из-за угла! – крикнула Пейшенс, спускаясь по лестнице на кухню. – Предупреждаю: если станешь меня пугать, то мое расположение ты потеряешь.

– Учту, – ответил Найджел голосом Стюарта. Он стоял у кухонного стола с банкой кошачьего корма в руке, а Найджел вился у него между ног.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, чувствуя, что голос звучит у нее уж слишком отрывисто. И уже мягче закончила: – Я хочу сказать… я думала, что вы навещаете Ану.

– Я только что вернулся, а Найджел сидел у двери. Он едва не сбил меня с ног и не сломал лодыжку, требуя еды.

– Этого еще не хватало! – театрально воскликнула она. – Слава богу, что вы не были на лестнице. – Молодец Найджел: сыграл ей на руку. Киска заработала лишнюю порцию тунца.

Надо отдать должное Стюарту – он выглядел виноватым.

– Намек понял. Я был не прав.

– Что я и говорила. – Поскольку они договорились быть вежливыми, она оставила злорадство при себе, наклонилась и забрала у него миску и почесала кота за ухом, когда тот подбежал к ней. – Как Ана себя чувствует?

– Она на анальгетиках и большей частью спит, а пару раз, когда просыпалась, то сознание у нее путалось. Медсестры уверяют, что в ее возрасте это нормально. – Он шумно выдохнул.

Пейшенс еще больше смягчилась. Одному богу известно, как потрясен Стюарт и как переживает, что отсутствовал целых восемь месяцев.

– Я уверена, что она очень скоро станет самой собой, такой же энергичной, как всегда, – сказала Пейшенс, чтобы поддержать его. И себя тоже.

– И медсестра так говорит. Но… А вы знаете, что четверть пожилых людей с переломом бедра умирает спустя полгода?

– К Ане это не относится. Она вас убьет, если это услышит.