– Кстати, – добавил он, – вы тоже не плохая компания… когда не увиливаете от ответов.

– Как вы сказали – наступит завтра. – Она отвернулась, собираясь уйти, но тут левая нога уткнулась во что-то теплое и пушистое. Найджел. Пейшенс неловко отодвинулась, чтобы не наступить на этого негодника. Лодыжка у нее подвернулась, правое колено подогнулось, и она поняла, что падает.

Стюарт успел ее подхватить, так что она не шлепнулась всем весом на пол.

– Глупый кот, – пробормотала Пейшенс.

– Вы в порядке?

– Да. А Найджел, вероятно, проживает следующую из своих девяти жизней, поскольку я его не раздавила. – Она огляделась, но кот куда-то исчез.

– Он убежал наверх, – сказал Стюарт, помогая ей встать на ноги.

– Надеюсь, с виноватым видом. Если раньше вы мне не верили, что Ана упала из-за Найджела, то сейчас должны поверить.

– Доказательство определенно в вашу пользу. Вы не сильно стукнулись?

– Нет. Даже зад не отбила.

– Замечательно. Обидно удариться тем местом, которое еще может пригодиться, – улыбнулся он.

Тут она заметила, что он все еще ее не отпустил – прижимает бедром, рука у нее на талии, да и ее рука на его плече.

Они почти что обнимаются.

Он пахнет свежестью, мылом и чистым бельем. От него пахнет… мужчиной. Опасность. Нет, это что-то более сильное. И это ощущение проникло глубоко внутрь и угнездилось в желудке.

Он отвел прядки волос у нее с виска. Едва заметное прикосновение, но оно прострелило Пейшенс насквозь до кончиков пальцев на ногах. Она медленно подняла на него глаза, а он мягко произнес:

– Я весь вечер хотел сделать это.

– Я… у меня отросла челка и падает на лицо.

Ей почему-то кажется, что он говорит не о челке. Может, потому, что взгляд Стюарта переместился на ее рот. Внимательный взгляд. Пейшенс закусила губу. Только бы не задрожать. Им стоит лишь чуть-чуть сдвинуть головы, и поцелуя не избежать.

– Я должна посмотреть, где Найджел… – Пейшенс вывернулась из его рук и порывисто расправила волосы. Ей нужно… что ей нужно, она не знала. В ушах стучало, и соображала она плохо.

Она развернулась и стала подниматься по лестнице, стараясь не спешить. На втором пролете, зная, что Стюарт не увидит, она взбежала через две ступеньки.

«Легко отделалась, – пронеслось в голове, когда она наконец закрыла дверь своей комнаты. – Но почему ты покрылась холодным потом?»

Она умела управляться с нежелательными приставаниями. Все эти лузеры, наглые выпивохи, панки, которые распускали руки… А она разволновалась оттого, что Стюарт коснулся ее волос? Он ведь ничего себе не позволил.

«Но ты ведь хотела, чтобы позволил, ведь так?»

Вот почему она убежала. Невзирая на резкие препирательства за прошедшие двадцать четыре часа, она хотела, чтобы Стюарт Даченко ее поцеловал.

Господи, помоги ей, но она этого хочет.

Отбросив одеяло, она потянулась и направилась в душ. В той квартире, где они жили с Пайпер, долгое стояние под горячим душем было способом не только смыть с себя пот, но и налет грязи от соприкосновения с обыденной жизнью. Тесная кабинка из стекловолокна была оазисом. А сегодня утром в ее распоряжении ванна итальянского мрамора, и она смывает с себя фантазии прошедшего вечера. И твердо знает, что ей надо делать: держаться на расстоянии от Стюарта, пока не выставила себя дурой или – что намного хуже – не ляпнула того, чего говорить не следует.

Когда она наконец спустилась вниз, то в доме было пусто.