– Сколько лет вашей сестре?

– Пайпер? Двадцать два.

На восемь лет младше.

– Значит, вы читали вашей сестре сказку на ночь, когда она была ребенком?

Пейшенс остановилась.

– Да.

– Ваша мама, наверное, работала по ночам.

– Ну… не совсем так. Она просто… была занята. – Снова уклончивость. Если его догадка правильна, то выходит, что она начала заботиться о Пайпер задолго до смерти матери. Ребенок воспитывает ребенка. Он прав: у нее не было детства. Она похожа на тех чертовых собак на плакате общества спасения. Но вместо жалости его охватывает совершенно другое чувство: он хочет обнять Пейшенс и сказать, что ей больше не придется справляться одной со всеми тяготами.

– Я…

– Не надо. – Она встала перед ним, не давая ему говорить. – Вы сейчас скажете, что вы мне сочувствуете, а мне этого не нужно.

– О’кей. Сочувствия не будет. А как насчет восхищения?

– А как насчет того, что мне ничего не нужно? Поверьте мне – я делала то, что должна была делать. – Она отвернулась.

Стюарт украдкой бросил взгляд на Пейшенс и обнял ее за талию. Она посмотрела на него, но ничего не сказала.

Им не повезло: троица подошла к светофору одновременно с ними.

– Присоединяйся к нам, крошка, – заплетающимся языком произнес мужчина. – Мы будем всю ночь кутить.

Пейшенс напряглась. Стюарт крепче обнял ее за талию – пусть знает, что она в надежных руках.

Пьяница не отставал:

– Твой пижон знает, о чем я. Жизнь коротка, надо веселиться, пока можешь. Я так и делаю. – Он шлепнул одну из женщин по заду – та завизжала. – Мы с этими дамочками только начали.

В этот момент подъехал грузовик коммунальной службы, и его фары осветили ту часть улицы, где они все стояли.

– О боже! – воскликнула одна из женщин. – Я тебя знаю! – Оторвавшись от мужчины, она приблизилась к Пейшенс, ее объемистая грудь выпадала из узкого открытого топа. – Ты работала у «Федерса». Я танцевала сразу за тобой. Шабли, помнишь?

Пейшенс ничего не ответила, она смотрела прямо перед собой. Зажегся зеленый свет, и Пейшенс быстро пошла вперед. Стюарт не отставал от нее.

– В чем дело? Ты так зазналась, что не хочешь со мной говорить? Да? – Шабли шла следом. – Эй, я с тобой разговариваю.

Рука с ярким маникюром почти что ухватила Пейшенс за плечо, но она увернулась и сквозь зубы процедила:

– Вы обознались.

Когда они перешли на противоположную сторону улицы, Шабли снова попыталась заговорить, но приятель потянул ее в сторону.

– Пойдем, крошка, – едва шевеля языком, произнес он. – Ну их. Нам есть чем заняться.

– Да, Шабли, – заскулила вторая женщина и потащила ее за собой.

– Она всегда думала, что лучше нас, – донеслось до Стюарта.

– Мне очень неприятно, что так получилось, – сказал он Пейшенс.

– Ничего страшного. Просто кучка пьяниц.

Но бледность на лице говорила о том, что все не так просто.

В их сторону полетела банка из-под пива и с грохотом упала в нескольких шагах.

– Эй! – раздался пронзительный крик Шабли. – А твой дружок знает, что встречается со стриптизершей?

Стюарт чуть не рассмеялся, а Пейшенс застыла как вкопанная. Он посмотрел на нее – на лице ни кровинки.

Его словно ударили под ложечку.

– Она вас с кем-то перепутала? – спросил он.