— Откуда ты это знаешь? Можно подумать, ты бывал в Европе?

Возражение Ренди повисло в воздухе, и Бадди уставился в окно на нечто неопределенное. Ему тяжело было поверить, что Марти и Ренди ведут разговоры о кетчупе, гамбургерах или хот-догах сразу после то, что натворили в том доме. Гарри во время управления машиной что-то негромко напевал себе под нос. Он вел машину аккуратно, никогда не спешил на дороге и даже любил немного позлить едущих следом, снизив скорость до смехотворно малой, а когда кто-нибудь пытался его

обогнать, то он нажимал на газ, пока едущий следом не понимал, что его дразнят.

— Все правильно, а как насчет горчицы? — продолжал Ренди. — Она больше подходит для хот-догов. Я начинаю ненавидеть Макдональд-с, когда в гамбургере обнаруживаю горчицу.

— В Макдоналдсе не кладут горчицу в гамбургеры, — возразил Марти. — Тебе положат кусочек соленого огурца и кетчуп, но не горчицу. Конечно же, они могут добавить и горчицу. Когда следующий раз придешь в Макдональдс, то посмотри на гамбургер. Приподними булочку и рассмотри внимательно. Ты увидишь гамбургер, солености и кетчуп, но, если присмотреться, то найдешь там еще и горчицу.

Бадди коснулся полоски пластыря на лице. Порез не болел и больше не кровоточил. Его внимание сконцентрировалось на улице. Нелепые аргументы у него за спиной проходили мимо ушей. Попросту он старался об этом не думать. Он думал о том, как всего лишь стоял в стороне, когда Гарри пытался насиловать девушку, которая у него руках была тихо плачущим ребенком.

На заднем сидении стало тихо. Больше никто ни о чем не спорил. Беседа о горчице и кетчупе исчерпала сама себя.

— Теперь можно расслабиться, киллеры, — вдруг негромко проронил Гарри. — Теперь мы не подпадаем под их юрисдикцию. Мы в полной безопасности.

Бадди сжал губы, чтобы не закричать: «Хватит называть нас «киллерами», ко всем чертям!». Черные словечки. Признося их, Гарри выглядел нелепо, потому что сам он «черным» не был. Ему лишь хотелось выглядеть негодяем улицы мифического городского квартала, а не сыном известного архитектора. Вероятно, Гарри был «найбелейшим» из парней, которых знал Бадди: блондин, в белых брюках, в белых носках и в белых кроссовках «Найк».

— Вы были молодцами, настоящие киллеры, — сказал Гарри. — Хорошо исполняли команды.

А команда была лишь одна: не разбивать окон.

— Круто, класс… — продолжал он в своем «черном» стиле. Последнюю неделю он говорил с британским акцентом — после того, как посмотрел по кабельному телевидению какой-то старый фильм о британских солдатах в Индии. И он любил произносить «Индия» так, как это звучало у англичан.

Никто не упоминал об этом доме и изнасиловании с момента, как они поспешно оттуда удалились. Когда они сделали остановку у Джедсон-Парка, где они вышли из машины, чтобы привести себя в порядок у фонтанчика с водой. Сделав глупое лицо, Бадди начал наблюдать за остальными. Ополаскивая лица водой, они вели себя холодно и взвешенно. Марти отчищал еле заметное пятнышко с замшевой летной куртки, которая выглядела изношенной, но на самом деле была новой — триста долларов в «А&P». Бадди знал ее стоимость, Марти объявлял цены на все, что на нем появлялось. Джинсы Ренди, будучи новыми, также выглядели старыми. Бадди подумал: «Сколько же мы платим за то, чтобы наши вещи выглядели старыми». Гарри Фловерс как всегда был излишне щепетильным, чистым, ни единого пятнышка. Светлые волосы были настолько аккуратно причесаны, что вся прическа начинала походить на парик. На его красивом лице не было ни пятнышка, и когда он мыл руки, то делал это донельзя тщательно.