Она чинно проследовала в сопровождении Уилла Монтойя до середины залитой солнцем лужайки, где ее поджидал человек с изумрудного цвета глазами. Он взял ее за руку, повел к алтарю и так все время держал, пока жрец совершал древний свадебный обряд. Но только когда им предложено было поцеловаться перед алтарем, а затем шафер преподнес обоим по чаше традиционного индейского вина, Лора и Мигуэль почувствовали себя связанными брачными узами.

После окончания официальной церемонии на лужайке появился маленький оркестр и начались танцы. Но прошло некоторое время, и музыка неожиданно смолкла. Лора недоуменно оглянулась, замерев в объятиях супруга.

Все семейство Монтойя стояло отдельной группой среди гостей. Перед Уиллом красовался огромный барабан, обтянутый сыромятной кожей. Он взмахнул руками и принялся отбивать настойчивый, проникающий до самого сердца ритм. Затем, продолжая — но уже не так громко — аккомпанировать себе на барабане, Уилл затянул протяжную мелодию.

Его жена с дочерью вышли вперед и начали медленно двигаться, раскачиваясь в такт ударам Уилла и грациозно изгибая стройные фигуры. Унизанные бисером костюмы сверкали на солнце, в то время как ослепительно белые мокасины скользили по земле, почти не отрываясь от нее.

— Я никогда не видела ничего прекраснее, — прошептала Лора на ухо Мигуэлю, стоявшему рядом и обнимавшему ее за талию.

— Да, это правда. Но я не знаю, как обучить этому вас, миссис О'Брайан. — Он чуть слышно засмеялся и с видом собственника положил широкую ладонь на плоский живот жены. — Лора… То, что сейчас изображают мои, а теперь уже и твои родственники, называется танцем плодородия. Действует безотказно. На все сто процентов…