Чувствуя, что помощь уже недалеко, Аманда наконец смогла говорить более спокойно, без этой истерической дрожи в голосе.

— Забудь об этом. Ничего они тебе не сделают. Мы что-нибудь придумаем.

— Уговорите Гретхен забыть о том, что от ее любимой картины остались рожки и ножки? — саркастически хмыкнул Джорди.

— Нет, конечно. Но возможно, она сможет понять, почему ты это сделал. И как такое вообще могло произойти.

— Все равно в дело уже вмешались копы.

— Ну и что? Если Гретхен заберет свое заявление и не станет требовать возмещения убытков, они не станут вмешиваться.

Джорди коротко фыркнул:

— Стало быть, мне придется иметь дело только с моими родителями.

— Думаешь, они сейчас не чувствуют себя виноватыми? Вспомни себя, Джорди. Вспомни, как ты чувствовал себя после того, как принес Квинну водку и его вышвырнули из команды. Держу пари, твои родители испытывают сейчас примерно такие же чувства. Если они и злились, то давно уже забыли об этом. Тебе нужно поговорить с ними. Ты должен объяснить им, что ты чувствуешь. Может, это им как-то поможет. Подумай об этом, Джорди.

Откуда-то из темноты снизу послышались голоса, глухо звякнул о камень металл, потом они услышали металлический скрежет, когда лестницу придвигали к вплотную к башне. Аманда затаила дыхание. Снова скрежет, какое-то позвякивание и постукивание, шорох осыпающихся камней, и вот конец лестницы выдвинулся из темноты прямо перед носом у Джорди. У Аманды вдруг похолодели кончики пальцев — почему-то ей вдруг показалось, что лестница упадет. Но она стояла крепко.

— Тебе нечего стыдиться, Джорди, — крикнула снизу Карен. — Совершенно нечего. Есть вещи, в которых ты не виноват.

— В конце концов, все мы когда-то делаем ошибки, — присоединился к ней Ли.

Но их заглушил голос Грэхема. Исполненный необыкновенной мощи и уверенности, он перекрыл и шум возле лестницы, и голоса спасателей. Казалось, Грэхем обращается к одной Аманде.

— Держись, малыш! — прогремел он. — Ради меня — держись!

Сердце Аманды затрепетало, а потом вдруг покатилось куда-то вниз. Несмотря на хлеставший по лицу дождь, она почувствовала, как слезы обожгли ей щеки. И тут же сердито одернула себя, напомнив, что еще рано плакать. Лестница жалобно закряхтела, слегка дрогнула под весом одного из спасателей, но выдержала.

— Что я наделал! — услышала Аманда шепот Джорди.

— Успокойся, — шепнула она, еще крепче, чем раньше, сжимая в руке его запястье. — Они тебя любят.

Лестница снова заскрипела и заскребла по камню.

— Вы расскажете им, о чем мы с вами говорили? Ну, тогда, в школе? — вдруг непонятно почему спросил Джорди.

— Нет, — тихо, но твердо ответила Аманда. Нужно было покончить с этим, и поскорее, пока они еще вдвоем. — Я же обещала тебе, что все это останется между нами. И кроме того, за то время, что мы просидели тут, я узнала от тебя куда больше, чем в школе. Теперь тебе нужно говорить не со мной, а с родителями. Попробуй это сделать, Джорди. Попытайся им все объяснить.

— Это вы про Гретхен? Да они меня удавят собственными руками.

— Не удавят — если ты объяснишь им, почему ты это сделал. Если ты объяснишь, что ты тогда чувствовал…

— Ну да, вам легко говорить, — хмыкнул Джорди.

А ведь он прав, промелькнуло у нее в голове. В последнее время она тоже была не слишком-то откровенна с мужем.