— Бонд. Джеймс Бонд, — я повертел свиток в руках, рассматривая восковую печать с оттиском в виде феникса, и добавил громче: — Ты не боишься превратиться в чудовище? Пусть будут прокляты все Созвездия, но в мире столько всего… невероятного! Всегда можно остаться человеком и не растерять вкус к жизни. Если тебе надоело всемогущество, просто откажись от него! Надень ограничитель магии, разбазарь всё богатство, отправься путешествовать с пустыми карманами!

— Рассуждаешь как сентиментальная клуша, которая насмотрелась идиотских спектаклей, — хмыкнул Леонид. — Ради чего мне отказываться от своих достижений? От того, что добывал кровью и потом? Нет, кажется, ты не понимаешь… Знаешь, я самую малость тебе завидую. За годы в тюрьме ты не постиг все глубины скуки и однообразия. А вот я — да! И это не моя проблема, а мира! Зачем мне подстраиваться под них? Зачем становиться таким же ничтожным? Я не собираюсь отказываться от своей сути.

— Понял, понял, — я поднял руки, сдаваясь. — Зачем прогибаться под мир, пусть лучше он прогнётся под тебя. Но пока ты мечтаешь о недостижимом, кто-то активно пользуется тем, чем располагает, — я кивнул на дохлого монстра. — Трон под тобой шатается. Не потому ли ты хочешь уйти сам и уйти красиво — с фанфарами, массовыми смертями и взрывами, — чтобы тебя не убили раньше? Не хочешь очернить имя Леонида Спасителя бесславным проигрышем?

— Задира, как и прежде, — он окинул меня одобрительным взглядом с головы до пят. — Возможно, я ошибся и в тебе осталось намного больше от того Древнего, чем я предполагал сначала. Но если тебе любопытно, то…

Он щёлкнул пальцами, и вдруг со стороны парадной лестницы раздались сдавленные стоны и тихий стук. Леонид повторил маневр с Отщепенцами — по ступеням, головой вниз, невидимая сила тащила парня лет двадцати пяти. Он барахтался, размахивая руками, и пытался вырваться, но тщетно — его швырнуло к ногам императора, и тот равнодушно поставил каблук ему на горло, надавил. Парень захрипел, царапая императорские ботинки. Леонид ласково улыбнулся.

— Спешка — главный враг победы, а злость — лопата, которой мои недоброжелатели копают себе могилу, — он поломал гортань несчастному парню и с удовлетворением вздохнул, смотря, как тот мучительно умирает. — А ещё не стоит делать десять дел одновременно. Мой глупый враг пытается совмещать всё и разом. Напасть на меня, протестировать своё уродливое и бесполезное творение… Глупец.

— Ты мог выпытать имя его хозяина, — я показал на мёртвого парня.

— Конечно, — Леонид направился на выход. — Но зачем, если я могу растянуть удовольствие?

Он не попрощался, и я тоже промолчал — развернулся и потопал за Мерри. С ним ничего не случилось, он всё так же лежал у стеночки, слегка припорошенный пылью. Я похлопал его по щекам и, когда не помогло, поднял на руки. Ну, и куда идти? Так-с, старичок повёл Лорану и Дзена налево. Попробую поиграть в следопыта. Либо встречу знакомое лицо, либо буду долбиться в каждую дверь, притворяясь дурачком, пока не найду своего верного ученика, мечтающего меня прикончить. На этой мысли я споткнулся, а мозг забуксовал. Я прыснул со смеху — получается, если мы с Леонидом убьём друг друга, то таким образом оставим Дзена ни с чем.

В первых трёх комнатах, попавшихся мне на пути, никого не было. А вот в четвёртой я наткнулся на Брана и статную седую женщину в длинном пышном платье. Бриллиантовая корона подчёркивает блеск ярко-голубых глаз, классический профиль сразу говорил об аристократическом происхождении, поджатые губы придавали ей строгий вид. Всё в ней было хорошо, если бы не нервный тик. Он привлекал внимание и раздражал. Дама сидела в кресле, высокомерно задрав подбородок. Перед ней на коленях стоял Бран и лобызал её изящную ручку, беспрерывно признаваясь в любви:

— Герцогиня Мариэль, вы самая прекрасная дама на свете! Самая прекрасная! — бормотал он, задыхаясь от чувств.