Атмосфера вокруг обелиска изменилась. Исчезла тёплая приветливость, на смену ей пришло замешательство. Воздух вокруг наполнялся озоном, казалось, обелиск сейчас зримо заискрится или зашипит от перенастройки на другой протокол общения.

— Предоставьте биологические образцы для аутентификации, — ответили мне спустя минуту совершенно другим голосом.

Хм. Биологические образцы? Это забор крови сделать или плюнуть на него, что ли? Благо, вопрос отпал сам собой, ибо я и так оставляла за собой гранатовую дорожку из собственного биоматериала. Изгваздав обелиск у основания кровью, стала ждать вердикта.

— Генетический код подтверждён. Соответствие биологических образцов нулевому носителю рода — менее семи процентов. Аутентификация пройдена. Цель взаимодействия с устройством?

— Возврат в устройство цифровой копии представителя рода ягуаров, Рогнеды, дочери Дары Ягер, — я постаралась скопировать стилистику ответов тотема.

На этот раз обелиск ответил значительно быстрее:

— Экспериментальный образец обладал нестабильными психофизическими показателями в силу экстраординарной мутации. Утрачен в результате неумелого обращения с устройством другого рода. Имел приоритет содействия. Предоставьте носитель цифровой копии.

Часть грани обелиска размером с ладонь стала прозрачной.

— Оператор и есть носитель, — ответила я, с опаской вставляя руку по запястье в обелиск. Ладонь будто увязла в киселе, прохладном, но не липком.

— Информация подтверждена. Прошу разрешения на изъятие цифровой копии из оператора. Предупреждаю, изъятие может сопровождаться болезненными ощущениями в силу низкого соответствия биологических образцов нулевому носителю рода.

— Уровень силы болезненных ощущений?

— Соответствует колото-резаной травме средних кожных покровов.

— Скорость регенерации на текущем этапе у оператора? — попытала я своего счастья и свернула разговор на нужную мне тему.

— Неизвестна.

«Вот чёрт!»

— Способ повышения регенерации оператора до полного устранения физических повреждений? — произнесла и скрестила пальцы на свободной руке в ожидании ответа.

— Слияние с подходящей особью местной фауны для установления устойчивого симбиоза.

«Так, это мы уже слышали от Ягу».

— Вероятность установления оператором устойчивого симбиоза при текущем соответствии биологических образцов нулевому носителю рода?

— Менее семи процентов.

— Результат неудачного симбиоза для оператора и особи местной фауны?

— Смерть.

Ну, собственно, вот и всё, ответ получен. Менее семи процентов. И это если ещё найдется подходящая особь. У отца нашлась, а вот вокруг меня что-то пантеры не бегают.

— Даю согласие на извлечение цифровой копии экспериментального образца Рогнеды Ягер, — тихо отдала команду. Пусть хоть у неё будет шанс на счастье.

Ладонь полностью погрузилась в гель. Кожа стала прозрачной, под ней проявились бордовыми нитями кровеносные сосуды, оранжевыми вспышками мигали нервные окончания, кости мерцали серым графитом. Сосуды раскрывались спелыми бутонами набухающей крови, роняя лепестки с каждым ударом сердца. Каждый лепесток расщеплялся на невесомую пыльцу, из которой изымалась серебристая субстанция сознания Рогнеды.

Княжна стояла возле меня, держа за руку. Её кожа постепенно меняла цвет от кофейного к молочно-белому. Рогнеда теряла краски, как выцветали старые фотографии от времени и солнца.

— Спасибо, сестра, — прошептала княжна перед тем, как окончательно развеяться невесомым дымом. — Не сдавайся! — было последнее, что я услышала от неё.

Поглощенная внутренними переживаниями я не заметила боли. Было абсолютно безразлично, что будет дальше.