– Обязательно.

Оливер помахал рукой им обоим и быстро зашагал прочь, а потом забрался в первое же подъехавшее такси. Шайлер смотрела ему вслед, и у нее мучительно заныло сердце... но не разорвалось. Они будут друзьями. Они навсегда останутся друзьями. Она по-прежнему любила его.

Стоящий рядом Джек протянул ей руку.

Шайлер крепко сжала ее. Она никогда его не отпустит. Не в этой жизни. Она понимала, что это означает. Им придется рискнуть. Они вознамерились пойти против уз, против кодекса, против всего, что встанет у них на пути, чтобы только быть вместе. Они рискнут всем ради своей любви. Как это сделала ее мать. Как сделала Аллегра.

«Никто не выбрал бы такую жизнь, как у тебя», – сказала она тогда матери.

Она ошибалась.

Они вошли в аэровокзал вместе, взявшись за руки.

ЭПИЛОГ

СЕН-ТРОПЕ

Дома Изабелла Орлеанская выглядела так же грозно, как и на празднестве. Графиня приняла их на своей вилле в Сен-Тропе, на залитой солнцем террасе, что выходила на ярко-синее Средиземное море. Это была их первая остановка на пути во Флоренцию, и Джеку пришла в голову идея попытаться добиться того, чего несколько месяцев назад не удалось добиться Шайлер.

– Итак, вы – беглецы из семейства Михаила, – произнесла Изабелла. Голос у нее был низкий и сиплый. – И с чего вы взяли, что я дарую вам то, что вы просите? Какому европейскому сообществу дело до двух своенравных заблудших детей?

– Ваша светлость, мы понимаем ваш скептицизм, но мы в отчаянном положении. Без защиты вампиров мы не сумеем завершить величайший из трудов Лоуренса ван Алена, – ответил Джек.

Графиня приподняла брови.

– Так вы прибыли в Европу, дабы попытаться завершить его труды?

Шайлер кивнула.

– Да, ваша светлость.

– Тогда почему вы не упомянули об этом сразу? – Вопросила графиня таким строгим тоном, что две ее декоративные собачки взвизгнули.

Джек и Шайлер переглянулись.

– Мы просим прощения, – сказал Джек.

– Я дарую вам доступ в европейское сообщество и даю свое благословение. Пока вы будете находиться в наших пределах, нью-йоркский клан не сможет и пальцем вас коснуться.

– Благодарим вас, ваша светлость! Вы даже не представляете, как много это значит для нас! – Воскликнула Шайлер с облегчением и благодарностью.

Графиня задумалась:

– Эта война унесла жизнь моего самого близкого друга.

Шайлер кивнула. Она слыхала, что тело настоящего барона де Кубертина нашли в Сене через две недели после нападения.

– Нам тоже было очень тягостно слышать об этом, – сказала девушка.

Она знала, каково это – потерять проводника.

Графиня удрученно пожала плечами.

– Знаете, мы всегда были дружны с Лоуренсом и Корделией. А вот Чарльза я всегда терпеть не могла. – Она вздохнула. – Я знаю, что он должен был наказать моего брата, но считаю, что наказание было излишне безжалостным. Наверняка можно было найти способ жить в мире, не прибегая к таким жестким мерам. Ну да ладно. Теперь мы уже ничего не можем с этим поделать.

– Вашего брата, ваша светлость? – Переспросил Джек.

– Валерий, неужели ты так быстро забыл меня? – Графиня улыбнулась, и внезапно выражение лица у нее сделалось жеманным и кокетливым. – А мы с сестрами столько воевали за тебя, когда ты достиг совершеннолетия! Красавец Валерий! Но конечно же, тебя завоевала Агриппина – как всегда. Хотя, может, уже и не всегда. – Она подмигнула Джеку и посмотрела на Шайлер. – Ты счастливица, моя дорогая.

– Простите? – Еще раз непонимающе переспросил Джек.

– В Риме ты знал меня под именем Друзиллы, – сообщила графиня, поднявшись из кресла. – Идемте, дети.