-  Откель же ты выпрыгнул, Гена? - насупился мужик. Брови у него были не столь густы, как у предыдущего, на «гусениц» не тянули, а вот выражался он один в один, как тот. - Пошто людев пужаешь?

    -  Сам не знаю - откель, - признался Генка. И сразу спросил: - Год сейчас какой?

    -  Голову, знать, зашиб, - сочувственно покивал мужчина. - Тридцать седьмой таперича.

    -  Тысяча восемьсот?

    -  Шибко зашиб, видать, - зацокал мужик языком. - Девятьсот тридцать седьмой.

    -  Девятьсот?! - ахнул Генка, но тут же понял, что одежда на мужчине для десятого века слишком неподходящая. - В смысле, тысяча девятьсот?

    -  Одна тысяча девятьсот тридцать седьмой от Рождества Христова, - ответил собеседник и перекрестился, предельно точно повторив движения предыдущего мужика - вплоть до перекладки топора в левую руку: левой-то на Руси никто и никогда не крестился…

    Больше «новый» мужик ничего сделать и сказать не успел, потому что Генку снова качнуло. Вновь потемнело в глазах, а когда морок прошел - перед ним стоял третий мужик. Разумеется, с топором. От второго его отличала более современного фасона рубаха - с отложным воротничком - все остальное будто досталось по наследству от прежнего. Да еще бороду заменяла как минимум трехдневная щетина.

    -  Я не лешак, - поспешил информировать Генка нового собеседника. - Я Гена - человек. Здесь оказался случайно. Какой сейчас год?

    Все это он выпалил подряд, не делая особенных пауз между словами. Мужик попятился.

    -  Сгинь! - сказал он.

    -  Скорее всего, скоро сгину, - вздохнул Генка. - Топор опустите только.

    Мужчина неожиданно послушался. Шмыгнул носом и прогундел:

    -  Извиняйте, если что. Не заметил, откуда ты взялся.

    -  Так какой сейчас год? - переспросил Генка.

    -  Семьдесят второй… - Мужик почему-то вопросу не удивился. Скорее всего, не умел.

    -  Уже лучше… - Генка благодарно кивнул. И его качнуло в третий раз.

    ГЛАВА 37

    На сей раз все вокруг было знакомым: лес, река, бревно, на котором он сидел перед путешествием… Не было только кострища - вернее, было, но очень старое, поросшее молоденькой травкой. А самое главное - не было «вырубленных» в скале ступенек! Если бы не это обстоятельство, Генка бы решил, что попал наконец-то в «свое» время. А так…

    Будущее?.. Вряд ли - камень не «зализывает» раны. Значит, прошлое - и совсем недавнее: бревно, определенно, было тем же самым! Если так, то следующая остановка должна, по идее, быть настоящим.

    Генка застыл, сложив на груди руки и - в ожидании толчка - расставив для устойчивости ноги. Время шло, а настоящее не наступало…

    Генку начал трясти озноб - то ли от ветерка с реки, то ли от волнения, то ли от всего сразу… Он вспомнил про куртку в рюкзаке, достал ее и надел, застегнув на все пуговицы. Даже поднял воротник - словно джинсовая ткань могла спасти и от холода, и от прочих тревог. Рюкзак вновь повесил за плечи, решив не расставаться с ним до тех пор, пока не окажется в «своем» настоящем, дабы не лишиться его - как скафандра.

    Куртка согрела, озноб скоро прошел, а вот тревога ничуть не уменьшилась.