– Я буду Франческой. – В глазах девушки запылал огонь.

– Да, конечно. Мы развесим в твоей комнате зеркала, как у нее, и выбросим все эти ужасные книги, которые ты так любишь. А потом… – Тод помолчал. – А кем же будет Франческа? – Но он уже обо всем догадался. – Нет! Твой отец…

– Ничего не узнает. Ему безразлично. Я скажу ему, что сделала это ради того, чтобы сберечь его самую большую драгоценность. Если на нас нападут похитители, то они увезут ничего не стоящую Франческу, а не меня. Уверена, случись такое, кузина бы быстро рассказала похитителям, кто она в действительности. Но нам ничто не грозит: ведь мы будем под охраной. Опасность нам не страшна.

– Потому что нас будет охранять Монтгомери, да? Он вбил тебе в голову такую чушь?

– Пусть он идет к черту, мне наплевать. У него нет чести, он не имеет представления о вежливости. У него нет души, он лжец.

Тод знал, что испытывает Эксия к тем, кто хотел быть рядом с ней лишь ради денег ее отца. Однажды она сказала о Франческе: «По крайней мере, ее дружбу нельзя купить. Я попробовала».

Подойдя к креслу, в котором сидел Тод, Эксия наклонилась и оперлась на подлокотники. Она, единственная в мире не отворачивавшаяся с отвращением при виде его лица, вплотную приблизилась к нему, и молодого человека захлестнула волна нежности.

– Ты ничего не понимаешь? – спросила она. – Это мой шанс. Я могла бы отправиться в путешествие под видом бедной компаньонки моей богатой кузины.

– И вправду бедной, потому что ты имеешь меньше, чем Франческа, – заметил он, с любовью глядя на нее.

Чувства Тода не были тайной для Эксии, и, когда ей было необходимо, она использовала их, чтобы добиться от него желаемого. Она не сомневалась в том, что он является главным шпионом ее отца.

– Все зависит от тебя, – чарующе улыбнувшись, проговорила Эксия.

– Не втягивай меня. – Тод догадывался, что замыслила Эксия. – Ты думаешь, что можешь убедить меня в чем угодно. Это опасно. Ярость твоего отца…

– А как, по-твоему, он отреагирует на то, что меня похитят и потребуют выкуп? Его ярость будет пострашнее. – Эксия надеялась, что Тод не заметил слабого места в ее рассуждениях: ведь всего секунду назад она уверяла его в безопасности своей затеи. – Что ты почувствуешь, если отец откажется платить выкуп и меня убьют? – понизив голос, спросила она и поняла, что победила, когда глаза Тода заблестели. Захлопав в ладоши, она засмеялась и радостно закружилась по комнате. – Ни один человек не узнает, кто я! Никто не будет пялить на меня глаза, как нанятые отцом работники, впервые попадающие в замок! Никто не будет смотреть, что я надеваю и ем, не спросит, сплю я в шелках или нет. Никто не будет обсуждать каждое мое слово, потому что так, видите ли, сказала самая богатая наследница Англии. И мне не придется выслушивать предложения руки и сердца по три раза на дню.

Тод улыбнулся, потому что последнее заявление Эксии было явным преувеличением, однако ей постоянно бросали записки через стену. Молодые люди, располагавшиеся под стенами замка, пели ей серенады. В своих сонетах поклонники прославляли ее красоту и утверждали, что полюбили наследницу с того мгновения, когда мельком или издали увидели ее, забравшись на дерево. На это Франческа всегда говорила: «Должно быть, они увидели меня».

– А Франческа согласится? – осведомился Тод, чтобы выиграть время и собраться с мыслями. – Ты же прекрасно знаешь, как ей нравится всегда перечить тебе.

– Согласится ли она? – возбужденно воскликнула Эксия. – Естественно! Ты спрашиваешь, согласится ли она заполучить все? И золото, и красоту? Неужели ты сомневаешься, что именно этого она и хочет? – Она радостно рассмеялась.