Лицо отца постепенно тает в тумане, и она видит над собой лицо Джастина. Он здесь, он ее не оставит. Она яростно прикусила губу, отчаянно стараясь не кричать. Слезы текли у нее по щекам. Она облизала пересохшие губы и почувствовала вкус крови. Судорожно сглотнув, она стиснула зубы и прошептала, подняв на него глаза: «Я не боюсь, я не трусиха».

Во взгляде графа, устремленном на нее, промелькнула беспомощность — он ничем не мог облегчить ее страдания. Арабелла посмотрела на него, закусив губу, и не издала ни звука.

— Слава Богу, я нашел ее. Держите ее крепче, Джастин, я вытащу пулю.

Когда изогнутые щипцы сомкнулись вокруг пули, в голове ее словно что-то взорвалось. Она даже не знала, что бывает такая боль — ее невозможно вынести. Арабелла отчаянно дернулась, но не смогла пошевелиться. Затуманенным взором она беспомощно глянула в склонившееся к ней лицо, жалобно всхлипнула и погрузилась во тьму беспамятства, милосердно уносящую ее прочь от дикой, мучительной боли.

— Арабелла!

— Она не умерла, Джастин, просто потеряла сознание. Удивляюсь, как она до сих пор терпела.

Граф с усилием отвел глаза от бледного лица жены и мельком взглянул на окровавленную пулю в руках доктора:

— Осколков нет?

— Нет, слава Богу. Моя маленькая Белла в рубашке родилась. — Доктор Брэнион положил пулю и скальпель на стол рядом с кроватью, распрямил спину и положил руку ей на лоб.

Граф намочил в тазу полоску бинта и осторожно омыл кровь вокруг ее раны, потом, болезненно поморщившись, смыл струйки крови между ее грудей.

— Подайте мне базиликовый порошок, Джастин. Мы перебинтуем рану, и я сделаю ей повязку через плечо.

Граф исполнил его просьбу, с удивлением отметив, как спокойно и уверенно руки доктора делают свое дело.

Вскоре рана была перевязана, через плечо Арабеллы перекинута узкая полоска бинта, поддерживающая ее руку. Доктор Брэнион поднялся и одобрительно похлопал графа по руке:

— Вы просто молодец, Джастин. Кровотечение почти остановилось. Теперь не начался бы жар. Но, может быть, все обойдется.

Только сейчас граф заметил, что Арабелла лежит обнаженная до пояса, в разодранном платье.

— Дайте мне ее ночную рубашку, Пол. Я должен ее одеть. Я не хочу, чтобы леди Энн видела ее такой.

— Нет, пока нельзя. Помогите мне снять с нее остальную одежду, и мы прикроем ее простыней. Я не хочу лишний раз тревожить ее рану — может снова пойти кровь.

Когда они раздели Арабеллу, которая все это время лежала неподвижно, словно статуя, и накрыли ее простыней, граф обернулся к доктору:

— Я останусь с ней, Пол. Идите к леди Энн и Элсбет.

— Хорошо. Я позову Энн, она вас сменит. Она сильная женщина. Я ручаюсь за нее.

Граф кивнул и вновь повернулся к своей жене.

Глава 34

Граф сделал глоток крепкого черного кофе, который принесла ему леди Энн. Он поставил чашку на блюдце, не отрывая взгляда от лица Арабеллы. Наконец, сделав над собой усилие, он сказал, мельком взглянув в сторону леди Энн:

— Вы устали, Энн. Вам надо пойти отдохнуть. Я побуду с ней и позову вас, если что.

— Нет, Джастин, я не могу оставить ее сейчас. Только посмотрите, она лежит совсем без движения — такая тихая, непривычно спокойная. Я за все эти годы ни разу не видела ее такой. Даже во сне жизнь всегда била в ней ключом. Ее отец сказал однажды, что, если бы она была воином — а она в таком случае непременно была бы только генералом, — солдаты следовали бы за ней, даже когда она спала крепким сном. Но сейчас… О Господи, дай мне силы вынести это. — Она в отчаянии опустила голову на руки.

— Пол сказал, что она будет жить, Энн.