— Верно, но мне кажется, было бы нелишним подготовить кое-какие обоснования. Если Террз найдет их у вас, он будет против.

— А если ему все объяснить — так же, как я все объяснил вам…

— Террз — не я, Рил. Его не волнует, что происходит наверху. Думаю, он любой ценой постарается оставить у себя дневники отца и ради этого может пойти на все.

— Вы недооцениваете мальчика.

— Быть может, но единственная возможность все выяснить — пойти и сказать ему правду. Вы доверились мне только тогда, когда у вас не было выбора. Не попробовать ли тот же метод с моим сыном?

Феннахар неохотно кивнул и после недолгих раздумий спросил:

— До дневников трудно добраться?

— Скажем так, непросто. Они хранятся в самых старых помещениях, называемых Обителью. Комнаты не заперты и не охраняются — вардрулы не прибегают к подобной предосторожности. Однако Террз находится там все время, особенно в последние дни. По дневникам он изучает искусство магии. А после очередного нападения герцогских гвардейцев, он и вовсе забросил все дела и пытается освоить новые способы защиты пещер, понимаете? Он не выходит из Обители ни на минуту. Ничего не ест, если только я его не заставлю, и, по-моему, совсем не спит. Практикуется в магии, больше ничего. Боюсь, как бы силы не покинули его… — Она тяжело вздохнула. — Так что дневники всегда под присмотром.

— Вы отведете меня в Обитель?

— Да, когда все вардрулы уснут. Но Террз — спать не будет.

— Его надо убедить отдохнуть. Воспользуйтесь материнским влиянием.

— У меня его нет.

— Не может не быть. Мальчик изнурен. Конечно же вы убедите его пойти к себе поесть и отдохнуть.

— У него нет своей комнаты. И никогда не было. Он спит у Змадрков в общем гроте.

— Уговорите его прийти сюда, в ваши комнаты. Куда угодно, где вы можете наблюдать за ним.

— Не знаю. Будет нелегко. Постараюсь сделать все что смогу.

— Я приду в Обитель немного позже.

— Да, позже вы сможете прийти за ними.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы покинули подземелье вместе со мной. До наступления багрянца осталось совсем недолго, давайте получше обдумаем план.

Она кивнула.

— При всем желании не могу не думать об этом, но я еще даже не поговорила с Террзом. Что, если свершится чудо, и он согласится пойти с нами, а затем выяснится, что мы втайне от него взяли дневники? Он никогда больше не поверит человеку. Рил, давайте подождем немного. Совсем немного…

— Я не могу ждать. Дневники Фал-Грижни необходимо вернуть в Ланти-Юм — это самое важное. И я должен унести их до того, как сюда вернутся герцогские гвардейцы. А они вернутся — мы оба это знаем. Кроме того, проклятие Фал-Грижни может свершиться в любое время — возможно, многие столетия спустя, а возможно, завтра утром. Поэтому у нас нет времени. И вот еще что: только могущественный чародей сможет одолеть заклятие — это мой дядюшка Джин, а он смертельно болен. Боюсь, ему отпущено слишком мало времени. Когда он покинет нас, в мире больше не останется чародея, равного ему по могуществу, не будет никого, кто бы понимал, сколь страшная опасность нам угрожает. Дядя Джин должен получить эти дневники без промедления. Нет, Верран я и так потерял слишком много времени.

У нее не было аргументов.

— Хорошо. Мы отправимся с наступлением багрянца. А до тех пор я хотела бы побыть одна. Мне надо подумать.

Позже, когда свечение стен некоторых туннелей и комнат приобрело каштановый оттенок, что означало переход от пурпура к багрянцу, леди Верран подошла к Обители. Она должна выйти вместе с сыном, чтобы Феннахар понял, что можно украсть дневники.