После ужина мы вышли погулять по парку, похожему больше на ботанический сад. Не каждый олигарх живущих по Рублево-Успенскому шоссе мог бы похвастаться таким большим участком. Раньше пионерлагерь был на балансе местного метизного завода. Затем завод как муха в паутине запутался в долгах, и стал постепенно распродавать свое имущество. Банку же пауку за проценты, отошел бывший пионерлагерь. По смехотворной цене отошел. А территория была, не жалкие сотки, а на десятки гектаров. Вот по нему мы и шли сейчас втроем: я, Данила и Вадька! За нами хотела увязаться и Банту, но Владлен Петрович ее остановил:

– Пусть братья привыкают друг к другу.

Вадька шел впереди показывая территорию усадьбы, могущую стать со временем фамильной.

– Здесь у нас хозяйственные постройки, здесь гараж, здесь флигель для обслуги. А здесь…

– А здесь я знаю, – обрадовался Данила, – здесь у нас в пионерлагере раньше была санчасть, она отдельно стояла. Я помню, меня на карантин положили, с подозрением на дизентерию. Черешни я объелся. Так я тут два дня один в палате пролежал. Тоска! А что сейчас здесь?

Вадька недовольно пожал плечами. Слушатели, никак не хотели восхищаться увиденным. Он недовольно буркнул.

– Охрана живет.

А дальше уже не Вадька, а Данила вел экскурсию и показывал территорию.

– А здесь у нас была волейбольная площадка, а там дальше мы пионерский костер разжигали.

Вадька сразу предложил:

– Если хочешь, мы тоже можем его вечером разложить.

– Лучше не стоит. От костра всегда искры, как бы пожара не случилось. У нас старший пионервожатый не любил костры разводить.

Данила куда-то целеустремленно нас вел, в отличие от Вадьки он знал здесь все закоулки. Метров через триста асфальтовая дорожка резко вильнула влево, и мы оказались на поляне перед огромным дубом.

– Он один всегда здесь был, второго я не знаю, – заявил Данила. Тайный смысл его заявления мне был понятен. Мой дружок остановился в его тени и стал рассказывать:

– Ему семьсот лет, он еще татаро-монгольское иго помнит. Вот на таком дубе, в дупле сидел соловей-разбойник.

Когда мы обошли дерево с другой стороны, то увидели, то о чем он говорит. На высоте шести метров от земли чернело отверстие, из которого вылетали пчелы.

– Там рой, кажется, поселился, а когда здесь был лагерь, его не было. Чудно!

Данила придурковато смотрел наверх.

– Вы когда, – от тут же поправился, – мы когда купили этот лагерь?

– Не знаю! Я сам здесь первый раз, – промычал в ответ Вадька.

Мой приятель вслух стал прикидывать:

– Года три, наверно назад. Дом за один год не построишь. В пионерский лагерь уже лет пять, как никто не ездит. Если рой поселился здесь пять лет назад, то там должно быть не меньше десяти пудов меда, липового. Вы видели, как мы сюда шли по липовой аллее?

Мы согласно кивнули головами.

– А с другой стороны, если бы рабочие увидели, что здесь поселился рой, они бы давно дупло раскурочили. Значит, рой вселился недавно. Пока не поздно его надо в разборный улей переселить. Слазить наверх придется, посмотреть. Свое добро нельзя бесхозным оставлять! Кто полезет?

Данила вел себя как рачительный хозяин. Вадька смотрел на него, как на ненормального. Не успел еще вселиться, а уже командует. Мой дружок обратился ко мне.

– Ты Макс, помнишь, что тебя приняли на работу, не с завтрашнего дня, а с сегодняшнего. Слазь, посмотри, есть ли там мед и что дальше с пчелиной семьей делать?

Вадька никак не мог взять в толк, шутит Данила или правду говорит.