— Её понятно, статус и положение обязывает товар лицом представлять. Её же замуж пытаются выдать, — добавила Снежана. — А мне спокойнее так. Я не выделяюсь, не создаю диссонанса и чувствую себя отлично.

— Ну по Даше это ты зря, конечно, проехалась, — хмыкнул Ледобор. — Хотя, может быть, ты и права.

— Конечно, права, в отличие от Дарьи, мне не нужно распушать все свои перья и вилять хвостом. Я веду себя так, как и чувствую. Спокойно общаюсь со всеми. Мой круг общения принимает меня такой, какая я есть.

— Ну хорошо, допустим, — проговорил Ледобор, и тут же нахмурился, а его густые, мохнатые брови сдвинулись к переносице. — Тогда следующий вопрос: и что ты пообещала, чтобы оказаться здесь? Я прекрасно знаю, какие царят взаимоотношения в высшем свете, — добавил он. — И подозреваю, что внук Креслава, — он снова хмыкнул, — не может быть менее изворотливой и хитрой тварью, чем сам его прадед.

Снежана не удержалась, но прикрыла рот рукой, чтобы не показать улыбки.

— Ты прав, — сказала она. — Но цена была соизмеримой. Он попросил приглашение для себя и друзей в Иннево на зимние каникулы.

— Ну, в принципе, — ответил Ледобор. — Инеево — это третьесортная резиденция. Цена действительно соизмерима.

— Вот я тоже так подумала, — проговорила Снежана. — Поэтому и дала согласие.

— Ну тогда молодец. Хвалю, — сказал дед. — Вижу, что неплохо продвигаешься. Отмечу тебя в своём списке. Точнее, твои успехи. Возьму на заметку. Если так дальше пойдёт, — закончил он, — возможно, подберём тебе местечко похолоднее.

Снежана поняла, что её похвалили. Она склонила голову и направилась к Виктору, который стоял шагах в тридцати от них со своими друзьями.

* * *

Пока Снежана разговаривала с дедом, мы внезапно увидели Болотовых.

— Ну, ничего себе! — проговорил Тагай. — У нас тут пол-академии соберётся, судя по всему.

Мы не стали подходить к ним, но на расстоянии улыбнулись друг другу и махнули рукой. В конце концов, там тоже был целый клан. Подходить сейчас и знакомиться всем вместе было бы просто долго и муторно.

Зато после этого мы увидели Артёма Муратова.

Он вёз на кресле-каталке пожилую женщину, в которую я сразу признал его бабушку.

Артём подъехал к нам и представил:

— Бабушка, позволь представить тебе моих товарищей, курсантов академии ВАМ ХЕР: Виктора фон Адена, Константина Жердева, Тихомира Добромыслова и, Мирославу Рарогову.

— Друзья, а это моя бабушка графиня Феодора Васильевна Муратова, — сказал он.

Мы по очереди подошли, представились, поклонились. Бабушка была очень старой, почти древней. Такая хрупкая, высохшая. Мне вообще было непонятно, что ещё держит её в теле. Но при этом она широко улыбалась и кивала нам, когда мы называли свои фамилии.

В этот момент к нам подошла и Снежана. Она бросила на Артёма несколько настороженный взгляд, но ничего не сказала.

Тот между тем достал из спинки бабушкиного кресла тетрадь и протянул её Мире:

— Мирослава, — сказал он, — мы с ребятами хотим тебе кое-что подарить.

Та сначала посмотрела на Костю, потом на меня, не понимая, что происходит.

— Всё в порядке, — ответил я. — Это действительно наш общий подарок. Прими.

Мирослава неуверенно протянула руку, взяла тетрадь осторожно, будто это была ядовитая змея, открыла первую страницу… Потом раскрыла рот, да глаза у неё расширились. И кажется, полностью погрузилась в написанное.

Так прошла минута. С усилием ей удалось оторвать взгляд от рун, испещривших тетрадные листы, и посмотрела на Муратова.

— Артём… — проговорила она потрясённо.