— Это вы так думаете, — хмыкнул Вяземский, но решил дальше не распространяться.

— Разберёмся, — окончательно закрыл этот вопрос Владимир Ильич. — Давайте лучше вернёмся к теме нашего совещания. Что говорит сам курсант?

Слово взяла Аграфена Петровна, так как Виктор фон Аден на данный момент находился в лазарете под её прямым попечением:

— После возвращения к жизни он ответил на этот вопрос так: «Просто задумался во время медитации, ничего не почувствовал, думал, что так и положено. Пришёл в себя от резкого воздействия». После его вывернуло. Отчего — не знает.

— Так, проверьте кухню на предмет сегодняшнего завтрака, — распорядился Владимир Ильич. — Возможно, у парня аллергия на что-то, или кто-то новенький затесался на кухню и свёл счёты с Аденами или Рароговыми. Такого тоже нельзя исключать.

Путилин сразу же что-то записал себе в блокнотик. Остальные переглядывались, про опасность, идущую с кухни, никто даже не подумал. Но другой вопрос: пострадал только один фон Аден, и никто больше.

Романов оглядел присутствующих:

— Есть ещё у кого-нибудь какие-то мнения?

— Есть, — отозвался сухонький старичок с факультета целительства. Он был биоэнергетиком, имел преподавательскую и лечебную выслугу более века и понимал в таких вещах, до которых Аграфене Петровне в силу молодого возраста и в большинстве своём боевого опыта было далеко.

— Говорите, Евгений Викторович.

— Описанное состояние и симптомы в отчёте госпожи Бабичевой указывают на кратковременный выход души из тела. Причины могут быть самые разные, но тут нам действительно нужен специалист по ментальным дисциплинам. А эта специальность расформирована личным указом императрицы.

Он замолк, снял небольшие круглые пенсне, протёр их и очень аккуратно продолжил:

— Но они же есть — живые, только в ссылке. Можно же написать письмо. В конце концов… Хорошо, если это разовая акция с фон Аденом. А если что-то не так с телепортами или не дай бог с капищем, и они начнут тянуть на себя души? Представляете — вжух, и нет двухсот человек? Нельзя исключать и такой вариант. Но мы должны связаться со специалистом. Я могу написать письмо кому-то из бывшего преподавательского состава, находящегося в ссылке. Прошу разрешение это сделать.

— Да конечно, — кивнул ректор. — Но перед отправкой — зайдите ко мне и покажите текст письма. Его Тайный сыск всё равно будет проверять так или иначе. Поэтому ни одним словом вы не должны бросить тень на академию.

После этого прозвучало ещё несколько вариантов дальнейших действий, но все они были совершенно несостоятельными.

На этом Владимир Ильич решил завершить совещание.

— Итак, — сказал он, встав перед всеми собравшимися, — алхимики, ждём от Рароговых алхимию для изучения. Артефакторы, отправляетесь к фон Адену для изучения его артефакта. Евгений Викторович, пишите письмо давним коллегам. От занятий у капища пока отстранить всех, не только Виктора фон Адена. Отчёт о перебоях в работе капища отправить в Императорскую канцелярию. Всем всё понятно?

Все кивнули.

— В таком случае, если у кого-то вдруг появятся новая информация или новые мысли по поводу произошедшего, всегда жду у себя в кабинете. На этом всем спасибо. Все свободны.

* * *

Находиться в лазарете и лежать на кровати, без разрешения с неё вставать, было достаточно странно. Дело в том, что я не чувствовал даже усталости, не то что каких-то болей. В моём организме всё работало как часы. Я был абсолютно здоров — и при этом меня всё равно держали в лазарете на кровати. Сказали, что при любой попытке самовольно встать меня могут вообще к ней привязать.