Креслав вздохнул, но снова глянул на меня.

— Но мы от рода её не отрезали, — продолжил Рарогов, — и, как видишь, оказались правы. У огневиков часто семейные отношения напоминают пламя разной степени горения. То пожар, а то и угли… Но угли-то всё равно наши родные… И вот сейчас у нас эти угольки потеплели, огонёк родства снова затрепетал на бурном ветру перемен, — сказал дед. — Между нами усилились родственная связь и общение. Я буду очень рад, если вся наша семья снова объединится, и вы, так сказать, вольётесь в наш могучий род Рароговых.

— А что, ты больше ничего не имеешь против тохаров? — спросил я с улыбкой.

— Прошли те времена, — буркнул Рарогов. — Да, тогда мне казалось, что чужая кровь лишь помешает процветанию нашего рода. Но сейчас понимаю, как сильно тогда ошибался. И признаю свои ошибки. Что же до вас, — продолжил он, — ну и что, что вы фон Адены? Характер у вас огненный, всё смешалось, и магия у вас есть и одна, и другая. Да, иногда она конфликтует между собой, но ничего страшного. Мы вон тоже иногда ссоримся, а всё к миру возвращаемся. Вы такие же мои внуки, точнее, правнуки, как и все остальные. А с тобой я общаюсь даже гораздо лучше, чем с многими из них.

Он протянул руку и похлопал меня по плечу.

— Ты после всех событий в Коктау и Горном рано повзрослел. Мне с тобой интересно общаться, — добавил дед. — Всё интересно посмотреть, как разгорится твоё пламя в полную силу. Застать бы…

— Спасибо. Если это, конечно, не лесть, — хмыкнул я.

На это Рарогов рассмеялся. А я подумал: всё дело в том, что деду осталось недолго. Вот он и налаживает семейные связи.

Но, если разобраться, в прошлой жизни я видел его раза два-три за всю жизнь. Тогда ему оставалось жить ещё лет сто. Он, наверняка, руководил родом Рароговых и после того, как меня не стало. Но даже тогда он не лишил мать финансовой поддержки. То есть в этом он был последовательным в обеих жизнях. Контур-то защитный для особняка, скорее всего, на средства Рароговых купили.

А в этой жизни семья стала семьей. Аркви раскрылся, и родовичи приняли нас, особенно после обороны Горного.

«Вот это действительно был какой-то невероятный момент по энергетике. С одной стороны, битва, кровь, ужасы смерти… — продолжал размышлять я. — С другой, все встали плечом к плечу и в едином порыве защищали родную землю. И Рароговы, и тохары, и родовичи, и аристократы, и простые военные — все, как один. И это независимо от происхождения и сути их силы».

— Слушай! — окончательно я сел на кровати и приблизился к деду с задорным огнём в глазах. — А раз пошла такая пляска… Нет у тебя случайно дирижабля?

Рарогов хохотнул в бороду:

— Ни хрена себе запросы! — проговорил он. — Вот прямо в кустах за особняком пришвартован!

Ну, тут уже не выдержал и я, рассмеялся. Но дед добавил:

— Нет, если серьёзно, знаю, где взять. Только один вопрос: ради чего? — спросил он совершенно серьёзно.

— Есть какая-то разница? — аккуратно спросил я.

— Конечно. Это же надо будет идти и договариваться с Вихревыми. Я должен знать, ради чего тебе нужен дирижабль! И в чём твой интерес, — ответил он

И тут вернулась Ада, поэтому я сказал:

— Интерес есть. И немалый. Но это мы уже с тобой обсудим дома.

До полуночи дед Рарогов занимался своими делами.