— Но почему при семье он был конюхом?

Я действительно не понимал, почему за безусловную преданность Аркви его не приблизили к семье. Если бы мы знали, мы бы относились к нему с большим почтением, как он того и заслуживал.

— Тому есть несколько причин. Первая — он сам так решил. Потеря сюзерена по нему больно ударила, хоть он и не показывал того. Он замкнулся в себе и общался с людьми по минимуму, находя отраду в сбережении породы тохарских скакунов. Вторая — никто не обращает внимания на слуг. Поколения менялись, но ни у кого не возникло вопросов, что конюхом у Аденов служит старик. Из очищенных огнём он остался один. Представь, как бы сильно он выделялся сроком своей жизни, будь он одним из нас по статусу? А так старый верный слуга семьи.

Резоны отца я принимал, но всё же мне было обидно за деда, потерявшего семью дважды: один раз принудительно в лице брата и второй — добровольно в лице его семьи.

— На проверке менталиста ты говорил о друге… он сможет поставить нам защиту?

Что мне всегда нравилось в отце, это отсутствие рефлексии. Принимая исходные данные, он учитывал все варианты и прорабатывал вероятные пути решения проблемы.

— Надеюсь, но это будет не скоро. В том сне он смог достичь подобных высот лишь значительно позже, лет через десять, если мне не изменяет память.

Отец принял информацию как данность и не стал заострять на ней внимание.

— И да… ты видел, каким приёмом я сбил ментальный напор?

Тот кивнул.

— Запомни и при малейшем подозрении на влияние используй огонь.

— Есть основания думать, что мы подвергаемся влиянию?

— Есть. На мать напал менталист, я сам испытал на себе его мощь… что самое неприятное, его напор моя защита пропустила, хоть и смогла частично снизить мощность.

Говорить об амулете с кровью демонов не стал, мысленно дав себе зарок сделать для семьи похожие с кровью демоницы из портала.

— Спасибо за предупреждение, — серьёзно кивнул отец и тяжело вздохнул. — Когда всё успело так измениться? Раньше были они по одну сторону Стеной, мы — по другую. А сейчас… ещё и магия… — Махнув рукой, отец вышел из-за стола. — Пойдём, нас уже наверно все заждались за столом.

* * *

На ужин сегодня была томлёная телятина с картофелем, имбирный эль и свежевыпеченный хлеб. Несколько видов салатов, в том числе и мой любимый — тёртая репа с редисом. А также лёгкие закуски. Я уже забыл, насколько вкусно можно есть дома.

Да, в академии еда была неплохой, но и всего лишь. Не было в ней той душевности, что есть в блюдах, сделанных специально для тебя. Я и не заметил, как соскучился по домашней пище, приготовленной с любовью.

После еды мы разговорились. Это не было похоже на семейный совет — скорее, на беседу близких людей. Могу сказать, что мне очень не хватало этого раньше. В своих стараниях сохранить семью, я, кажется, забыл самое главное — просто наслаждаться компанией этой самой семьи.

И вот сегодня был именно такой вечер: мы все вместе собрались за столом, ели, непринуждённо болтали, шутили. Одним словом — наслаждались атмосферой.

Но разговор, как этого и следовало ожидать, постепенно перешёл на меня.

На очередной вопрос отца — как обстоят дела в академии, чему нас там учат и что проходим — я сказал, что сейчас у нас идут, в основном, вводные предметы. И тут же добавил, что в скором времени собираюсь переезжать из общежития.

— Ого! — сказал отец. — Кучеряво жить начал? — и усмехнулся.

— Нет, — ответил я. — Переезжать я буду к деду Креславу, в резиденцию. Он сказал, что у них там есть домики, в которых можно вполне нормально устроиться, — ответил я и глянул на деда.