Я тоже мог создать подобное заклинание, но у меня оно было эффективным максимум до третьего-четвёртого ряда противников. Здесь же голос, исходящий из камня, сообщил, что движущуюся стену можно поддерживать и таким образом прожигать до десяти–двенадцати рядов в глубину, пока не иссякнет источник.

Если бы, допустим, это заклинание применял Гранд, он смог бы оперировать не только своей магией, но и энергией окружающего мира, и сжёг бы всех на пути движения стены.

Задумавшись, я создал небольшую стену, примерно по высоте забора, и двинул её вперёд. Но заклинание оказалось куда мощнее, чем я ожидал. Стена огня приблизилась к старинному терему и опалила несколько брёвен. На одном даже вспыхнул небольшой огонёк, и угрожающе затрепетал.

Хотя… нет. Вряд ли в усадьбе магов огня возможен настоящий пожар. Однако в тот момент я испугался, что вместо того, чтобы наладить отношения с этим местом, могу их испортить.

Забежав в терем, я схватил первое попавшееся ведро и рванул на улицу с криками:

— Не жги руки, я затушу и верну! Клянусь!

Зачерпнув ведром воды из озера, я выплеснул её на угол терема. Послышалось шипение, очень похожее на старческий ворчливый голос:

— Мало того, что вредитель, так ещё и неуч!

Глава 13

— И почему же я сразу неуч? — возмутился я, отставляя пустое ведро в сторону. — Я всё-таки многое узнал за свою жизнь!

— Да как есть неуч, — продолжил голос. — Потому что любой обученный огневик с малых лет знает: огонь водой не тушат. Его достаточно просто притянуть к себе и поглотить. Я же говорю — скорбный умом, ещё и неуч.

— Ну извините, — я развёл руками, понимая, что для налаживания контакта иногда стоит немного уступить. — Просто запаниковал, испугался, что могу случайно спалить семейный раритет. Мало ли что может случиться, побежал за водой, залил. Спасибо ещё, что руки мои не сожгли.

— Скорбных умом обижать, — ответил мне голос, — к себе уваженье потерять.

— Что вы все заладили-то? — проговорил я. — Кто вы?

— Кто я? — мне показалось, что я услышал саркастические нотки в его ворчливом голосе. — Я — дух, оберегающий этот славный родовой дом.

— Домовой, что ли? — уточнил я.

— Домовой у тебя в палатке, — негодующе огрызнулся голос. — А я — дух, оберегающий дом, дубина. Неуч!

— Ну всё, всё, хватит ругаться, — сказал я. — Лучше расскажите, что не так с домом? Почему никого внутрь не пускаете? Почему дух дома такой злой?

— Да я не злой, — ответил мне домовой. — И вообще, я тут совершенно ни причём. Мои обязанности — охранять дом от повреждений, злых людей и их помыслов. Я не даю дому разрушаться. Каждое бревнышко здесь знаю, каждую щепочку берегу от плесени, гнили, насекомых всяких.

Он сделал перерыв, но почти сразу продолжил:

— В мои задачи входит, чтобы было тепло, светло и уютно. За атмосферу, одним словом, отвечаю. А вот пропуск «свой-чужой» никак не я выдаю.

— А кто же его тогда выдаёт? — поинтересовался я.

— Его выдаёт капище, — уже не так ворчливо, но с какой-то грустью в голосе ответил мне домовой. — Вот с ним и договаривайся, собственно.

Я хотел ещё что-то спросить у Домового, но понял: ничего не добьюсь, пока не получу пропуск в терем.

«Интересно, — думал я. — Пропуск выдаёт капище. Хорошо. Но кроме атмосферы — за которую, по его словам, отвечал сам домовой — я ничего не чувствовал».

Не чувствовал я капища.

Не было ощущения той силы, которая лениво дремлет, будто сонный кот. Не было даже намёка на что-то похожее.