Вокруг дома был возведён забор из толстых кольев, вкопанных в землю. Таким каким уже давным-давно никто не пользуется.

За кольями было видно, что цокольный этаж сложен из серого камня — возможно, привезённого прямо с Уральских гор. А два верхних этажа были сделаны из массивных брёвен, похожих на лиственницу — такую же, как и в усадьбе Тагая.

— А что это? — спросил я. — То есть, я понимаю, что это терем и всё такое… Но какое назначение у этого дома?

Наш провожатый поднял лицо к небу, и по его блестящей лысине скользнул луч солнца.

— Это самая первая резиденция Рароговых, — проговорил он. — Когда-то её возвели прямо рядом с капищем. Оно уснуло уже лет восемьсот назад, а дом сохранился отлично.

Он провёл ладонью по бороде, практически таким же жестом, как это делал Креслав, и продолжил:

— По слухам, кто-то из первых проводников капища установил защиту от распада, запитанную на капище. И она до сих пор действует. Но есть и обратная сторона медали: новый глава клана, прапрапрадед нашего Креслава, так и не был признан домом. А капище уснуло после смерти своего проводника. Потому и резиденцию отгрохали, спрятав старую усадьбу от любопытных глаз. Терем теперь — просто образец зодчества и используется исключительно как музей.

Александр Любомирович развёл руками.

— Но и тут есть свои ограничения. Дело в том, что дом вообще не терпит пришельцев. Внутри, конечно, можно находиться, но гостевой пропуск даётся не более, чем на час. Потом людям становится плохо, и дом попросту выгоняет на улицу всех чужих, хоть зевак, хоть гостей.

— Ничего себе! — проговорил Тагай, оглядел дом снизу доверху и почесал затылок. — Вот это настоящий дом с привидениями, я понимаю.

— Да, — кивнул Александр Любомирович. — Только руки рекомендую не распускать.

— В каком смысле? — уточнил я.

— Там остались вещи владельца… древние экспонаты, ценности, — пояснил бородач. — Множество раритетов, которые до сих пор не могут вынести из дома. Последний раз, когда сюда забрались воришки и попытались что-то утащить, кисти рук им сожгло начисто.

Я стоял возле распахнутой калитки, сделанной из массивных досок, оттого и перекошенной. Свободный край её ушел в землю, и теперь она замерла в таком положении. И смотрел на дом, но воспринимал его больше не зрением, а энергетически. Я чувствовал его, и та сила, которую он распространял вокруг, мне очень нравилось.

Кроме того, слева от дома находилась собственная конюшня, вполне подходящая для четвёрки коней. Складское помещение располагались справа. Там можно было хранить всё, что угодно.

Небольшая площадка перед домом заросла травой, но на ней вполне можно было тренироваться. Приятным сюрпризом стала массивная терраса, где можно было расслабляться, пить чай, медитировать — да делать всё, что угодно. И повсюду веяло спокойствием и основательностью. Видно, что терем строился для себя и с любовью, а не для приёма официальных гостей.

Мне захотелось переехать сюда прямо сейчас. Но, естественно, дом меня не ждал. Чтобы обосноваться здесь, нужно было сначала договориться с ним. А на это требовалось время.

Повернувшись к ребятам, я спросил:

— Ну, что скажете?

— Мрачновато немного, — ответил Тагай. — Но если паутину со стен снять, то будет нормально. Девчонки, конечно, завизжат, но это даже плюс.

— Мне нравится, — ответил Костя, оглядывая дом. — Он какой-то… основательный, — добавил он.

Да, это было именно то слово, которое пришло и в мою голову.

— Как по мне, — проговорил я, — от него чем-то своим, родным веет. А в других домах, честно говоря, как в постоялом дворе или гостинице, не хочется там быть.