У твоего брата тоже была татуировка?

  У всех мужчин нашей семьи... ее делают обычно в лет так одиннадцать, но ты сам понимаешь, ты исключение. Помню, как Алиар ругался, валяясь в кровати обессиленный после ритуала. Так же как ты сейчас... быстро же летит время.

  Я так и не спросил, почему ты убежала от брата?

Рука Астрид чуть вздрогнула, надавив слишком сильно, но мазь уже начала действовать, и боли Рэми почти не почувствовал.

  Когда я в последний раз была в клане, хранительница приказала мне... никогда не возвращаться и спрятать вас от брата.

  Но ты вернулась и нарушила ее приказ. Не боишься?

  Не боюсь. У меня есть ты, есть брат. Против вашей воли не пойдет даже хранительница.

  И все же почему она тебя отвергла?   Рина отставила берестовую коробочку с мазью на стол и прикрыла спину сына простыней. Ветерок, пахнувший в окно, вновь донес до Рэми горьковатый запах ее духов. Фиалка...

  Я не знаю.

  Никогда не спрашивала?

  Нет.

  И не думала почему?

  Нет.

  Но почему?

  Ты задаешь слишком много вопросов,   чуть зло ответила Астрид, подходя к окну и кутаясь в белоснежный, как и полагалось сестре вождя, плащ.   А я не люблю вопросов, на которые не могу ответить. Да и зачем на них отвечать? Потому что это мой брат любит Виссавию, и ты, кажется, любишь, а я ее ненавидела. Эта жизнь, правильная, размеренная, она не для меня, понимаешь? Кассия... она другая. Жесткая, неумолимая, опасная, но настоящая. И мужчин я люблю таких   настоящих!

  Как мой отец?

  Твой отец дал мне возможность почувствовать себя слабой женщиной. В Виссавии это невозможно. Здесь мужчина и женщина равны, но... мне хотелось не этого. Алан был первым, в ком я увидела не равного, а высшего. И мне захотелось ему покориться... не поймешь. Ты   мужчина.

  Не пойму,   откровенно признался Рэми.   Иногда мне кажется, что я никогда тебя не понимал. Как и ты меня.

Астрид подошла к кровати сына, опустилась рядом с ней на корточки, и осторожно отвела от лица Рэми слипшиеся от пота пряди:

  Может, и так. Но, чтобы любить, не обязательно понимать. Люблю тебя, сынок. Люблю таким, какой ты есть. Но иногда мне жаль, что отца нет с тобой, что он не научил тебя быть мужчиной...

  Считаешь, что я слишком мягок?

  Иногда   да.

  Мама!

  Для Виссавии   в самый раз. У тебя есть совет, есть целый клан...

  Ты говоришь так, будто в меня не веришь. Не веришь, что я сам могу с этим справиться, что могу править Виссавией...

Рэми и сам то, вообще то не верил.

  Верю. Сердце мое обливается кровью, Рэми: несмотря на то, что ты вырос в Кассии, ты стал настоящим виссавийцем. Всего за полгода... Ты создан для нее, и теперь я это понимаю.

  Разочаровалась во мне?

Астрид не ответила, грустно улыбнулась и, погладив сына по щеке, села в кресло.

  Нет. Просто поняла, что ошибалась. Это нечто иное, не считаешь?

  Не умею играть словами, мама, а ты, вижу, в этом мастерица,   ответил Рэми, попытавшись подняться.

От первого же движения спину обожгло болью, но не сильно   мазь уже действовала. Осторожно, стараясь лишний раз не тревожить израненную кожу спины, Рэми встал и сел на краешек стола, налив себе полную чашу эльзира.

  И никогда не научусь,   сказал он.

  И не надо. Игра словами   для Кассии.