Что такое – сейчас? Что – раньше? Когда я оступился и сорвался в расселину, мои сородичи глядели сверху, лица их оставались неподвижными; наши лица оживают, лишь когда мы преследуем дичь или врага, или спорим между собой, или подминаем под себя женщин. Когда бросают старика, все остаются спокойными.

    Я ведь не сам оступился: меня подтолкнули, а я не так уж уверенно держался на ногах.

    Когда это было?

    Что такое – «когда»?

    Да ну, все это сон, я просто крепко сплю. Я охотник, я член лучшего во Вселенной звездного экипажа, я из племени Мастера.

    Тьфу, это всего лишь сон…

    Или:

    Это странный человек: кожа его бледна, глаза круглы. Таких нет среди известных нам племен. И язык его, его слова незнакомы и непонятны.

    Мы могли бы принять его в племя. Женщину, которая была с ним, мы уже приняли. Но женщины не проходят испытаний. А мужчине придется – чтобы доказать, что он настоящий мужчина, а не притворяется. Сейчас воины готовят испытание, и в круглых глазах я вижу страх. Мужчина не испытывает страха. А если испытывает, то не показывает его другим.

    Неизвестно, откуда он с женщиной взялся. До нас и раньше доходили слухи, что где-то начали появляться такие. Очень далеко. На побережье. Мы же – маленькое племя и живем в лесах. Когда-то мы обитали там, где нет деревьев, но нас оттеснили. Потому что у нас мало воинов. Меньше, чем у других. И еще меньше – женщин. Значит, мало детей, и племя останется слабым. Наверное, скоро вымрет. И мы готовы принять к себе чужака, чтобы он стал одним из нас. Но нужно, чтобы он был мужчиной…

    А этот? Он кричит, увидев свою кровь, хотя никто не хочет зарезать его насмерть. Кричит, когда выдирают клочья его спутанной бороды. Кричит, когда предлагают встать на горящие уголья…

    Он не мужчина, и не нужен нам. Мы убьем его. Я. Потому что это я увидел и поймал их. И его женщина теперь – моя. У нее будут от меня дети. И мне достанется его скальп. У меня много скальпов, к ним прибавится еще один.

    Я готов. Но почему он начинает вдруг уменьшаться, таять… И вот – как будто бы его и вовсе не было.

    Все смотрят на меня. Сейчас, сейчас я пущусь в погоню. Я найду его следы…

    Почему не осталось вокруг никого из племени?

    Это мне только снится, наверное. А на самом деле…

    Сон. Конечно же, сон.

    16

    Люди в глубоком сне не ощущают, как их переносят и кладут в машину. Тяжелую, просторную военную машину с нарисованной на бортах металлического кузова плавно изогнувшейся рыбой с зубастым клювом. Рыба черная, и тарменары – тоже. Гвардия Властелина Изара образцово выполнила задачу.

    Горных Тарменаров, спящих так же крепко, переносить не стали.

    – А с этими что? – спросил, поведя рукой, Младшее Острие. – Устранить?

    – Такого приказа я не получал, – ответил Острие, старший здесь. – Оставь.

    – Оружие разрядить?

    Но Горные Тарменары – не враги Черных, хотя и соперники.

    – Не надо. Нам с ними еще драться вместе. Пусть спят. Поехали. По машинам!

    Когда машина с погруженными в бронированный фургон пленниками тронулась, Уве-Йорген на четверть секунды открыл глаза. То же сделали и остальные трое.

    И продолжали мирно спать. Или?..

    Глава вторая

    1

    По правде говоря, у историка Хен Гота не имелось серьезных причин для бегства с Ассарта.