- Ни вам ни кому другому я не позволю ставить под сомнение мое слово. - гневно ответил я.

Мачери рассмеялся.

- Ах, так! Значит мы изображаем из себя джентльмена! - Его рука небрежно опустилась на рукоять шпаги. - Я могу приколоть вас с первого же выпада, мой молодой петушок, но не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве, поэтому на этот раз я спущу вам вашу наглость. - Он считался одним из лучших фехтовальщиков Англии, и потому мог позволить себе подобную снисходительность. - А вообще-то я думаю, что вы сказали мне правду. Так вот, если вы когда-нибудь вернетесь назад на «Королеву Бесс», я хочу, чтобы вы кое-что передали вашему мерзавцу - приятелю и прочим негодяям…

- Количество которых уменьшилось на одного.

- Попридержите свой язык. Я так же мало настроен обмениваться с вами колкостями, как и ударами шпаги, но есть пределы и моему терпению. Итак передайте Уорду следующее. - Его компания головорезов и мерзавцев нанесла мне страшное оскорбление, и я не успокоюсь до тех пор, пока не отплачу им. За все. Это главная причина, побудившая меня возвратиться в Англию. Надеюсь, настанет день, когда я увижу их всех в петле, как они того и заслуживают.

- Почему же вы сами не сообщили об этом капитану Уорду перед своим отъездом?

- Обращать внимание на Уорда ниже моего достоинства, - высокомерно ответил он, - человеку моего положения это просто неприлично.

- А может быть причиной тому был просто недостаток мужества. Помнится, вы не проявили особой отваги и во время появления испанского флота.

Он снова рассмеялся, но на этот раз в его смехе прозвучали другие нотки.

- Полагаю весьма возможным, мастер Близ, что именно вы первый из всей компании будете болтаться в петле.

Когда на следующее утро он вышел с постоялого двора, где провел ночь вместе со своими спутниками, на нем вместо обычного щегольского наряда был дорожный камзол из замши и трико из того же материала. Во дворе их ждали пять лошадей, среди них одна под дамским седлом и одна вьючная. Вслед за сэром Невилом во двор вышла Аврора. На ней было нарядное голубое платье с длинным шлейфом. Ее не без усилий подсадили в седло. Маленькая кавалькада молча тронулась в путь. Правда Аврора тайком махнула мне на прощанье рукой. Она довольно неловко подпрыгивала в седле и сразу же стала отставать от остальных всадников.

Мне потребовалось четыре дня, чтобы уладить все дела с нашим марсельским агентом, человеком чрезмерно разговорчивым, который совершенно не умел ценить время.

Я нервничал по поводу задержки, но по крайней мере получил возможность приобрести приличную одежду. Когда на пятый день я наконец смог отправиться в путь, в мои сидельные сумки был аккуратно упакован великолепный костюм. На мне был красивый коричневый плащ, голову украшала высокая бобровая шапка с плюмажем и золотой застежкой. Одна только шляпа обошлась мне в целых пять соверенов.

Лошадь мою звали Саладин , хотя это имя ей совершенно не подходило - серая лошадь отличалась спокойным и послушным нравом. Эти особенности характера, а также неторопливая и нетряская рысь была как нельзя более кстати для такого неопытного наездника как я. Первые два дня я предоставил ей самой определять скорость нашего передвижения вперед. В результате, за это время я вполне приспособился к ней и уже отваживался пришпоривать ее. Теперь она шла довольно быстрой рысью, и я был весьма удивлен тем, что добрался до Парижа так и не нагнав сэра Невила и его спутников.

Мысли мои так были заняты обрушившимися на меня в последнее время несчастьями, что я почти не замечал красот окружающей природы. Думал я почти исключительно о Кристине и матери. Я отдавал себе отчет в том, что передо мной расстилалась удивительно красивая страна. Воздух Прованса был пронизан негой и покоем. По сравнению с пеклом африканского побережья этот уголок Франции казался настоящим раем.