— Только два дня, ладно. Я потерплю.

Когда на следующий день Томас собрался уехать по делам на западную ферму, он чуть не пригласил Энджи с собой. Он представлял, как, не выдержав испытания временем, она вскрывает одну упаковку тестов за другой. Томасу уже виделось, как он будет путешествовать с ней, как она разделит с ним дорожные впечатления, номер в отеле, постель…

Он хотел быть рядом, когда она узнает результаты теста и поднимет на него свои темные глаза, сияющие от…

Нет. Томас с остервенением захлопнул ворота. И улетел один, как обычно, как любил, как привык.

Тридцать шесть часов спустя он возвратился.

Теперь она уже должна знать наверняка. Он не позволял себе суетиться, бегать и разыскивать ее, чтобы узнать новости. К тому моменту, как Томас добрался до пруда, от напряжения стало сводить плечи и спину, но он держал их абсолютно прямо.

— Мо подсказала, где тебя найти. — Подходящее место для разговора. Именно здесь она впервые сказала, что хочет от него ребенка.

Сегодня же ее взгляд не отрывался от поверхности водяной глади, блестевшей золотом в лучах дневного солнца.

— Она сказала тебе о Рэйфе?

— О его свадьбе? Да, я в курсе.

Томас присел на корточки рядом с Энджи, и она бросила на него настороженный взгляд.

— Алекс женится на следующей неделе, теперь еще свадьба Рэйфа. Ты свободен от обязательств.

Томас застыл.

— Что скажешь, Энджи? Да или нет?

— Я не знаю. Критические дни все еще не настали, но второй тест тоже дал отрицательный результат.

Томас тихо выругался.

— Эти домашние тесты надежные?

— Не знаю. У меня не было причин использовать их раньше.

Он пристально изучал ее, стараясь отгадать, что у нее на уме.

— Что теперь? — спросил он.

— Полагаю, необходима консультация врача.

— Что-то ты не радуешься такому повороту событий. — Голос Энджи звучал уныло, и плохое настроение передалось ему. — Может, что-то пошло не правильно? Ты говорила, у тебя очень четкие периоды. — Его глаза сузились. — Или преувеличивала?

— Ты только об этом хочешь знать?

— Нет. — Томас вздохнул. — Нет, не только. Но ты разговариваешь так… неохотно.

Энджи услышала в его голосе волнение и смягчилась.

— Со мной все хорошо. Правда.

— У тебя в Сиднее есть доктор?

— Нет, но…

— Я позвоню Алексу сегодня вечером. У него есть кое-кто на примете.

— Думаешь, Алекс посещает гинеколога?

Не время для шуток, решила Энджи, увидев, как вытянулись его губы. Впрочем, сейчас все средства хороши — даже черный юмор, лишь бы унять тупую боль в груди и не думать о будущем.

Хорошо. Без шуток и уклончивых ответов. Наступает момент истины, сестренка.

Осторожно выдохнув, Энджи повернула голову и посмотрела ему в глаза. Прямо, спокойно.

— Я с неохотой думаю о враче, но я хочу знать, что со мной происходит. Хочу знать.

— Тогда в чем проблема?

— Я не уверена, что готова уехать отсюда.

— Но мы же договорились, Энджи.

Что она уедет, когда все закончится. Да, но… У нее нет ничего, что можно потерять там, на большой земле. Все, за что она отчаянно боролась последние несколько недель, оставалось здесь, в Камеруке.

— Да, мы договорились, — тихо продолжала она, — но наш договор случился до того, как мы занимались любовью в последний раз.

Его глаза вспыхнули прежде, чем рот вытянулся в упрямую тонкую линию.