— Вот здесь-то ты ошибаешься! — горячо запротестовала Энжи. — Это моя страховка! Родители застраховали меня, когда я была еще ребенком...

— Доменико?! Несостоявшийся художник и фотограф, игрок по натуре?! Он и страховка — две вещи несовместимые, — усмехнулся Лоренцо. — Деньги жгли ему руки и не давали спокойно дышать. Даже если бы он и застраховал твою жизнь, то спустя какое-то время аннулировал бы взнос.

Энжи лихорадочно думала, стараясь разобраться во всем. Раньше у нее не было повода сомневаться в происхождении денег, которые она считала своей страховкой. Ей исполнилось восемнадцать, когда мать просто перевела на счет дочери кругленькую сумму. Все значительные поступления были именно на ее, Энжи, имя. Значит, мать умышленно с самого начала сделала дочь соучастницей своих махинаций? И Лоренцо полагал, что все это происходило с ее ведома, при молчаливом согласии?

— Знаешь, сначала я поверил, что ты говоришь мне правду и не в курсе, кто я и сколько у меня денег. Но когда я узнал о твоей доле в агентстве, мне стало обидно, что все деньги, переводимые на твое имя, пошли не на дальнейшее обучение или какие-либо другие благородные цели, а были истрачены на пачку бумажек. С этим в принципе тоже можно смириться. Но как быть с тем, что ты оказалась такой же лицемерной и алчной воровкой, как и твоя мать?!

— Останови машину... Мне плохо! — едва выдохнула Энжи. Болезненные спазмы в животе усилились.

Едва джип остановился, как она вывалилась наружу, держась руками за дверцу машины. Буквально повиснув на ней, Энжи глотала ртом воздух в надежде отдышаться. Подошел Лоренцо и внимательно посмотрел на нее.

— Да, вид у тебя неважнецкий. А я-то думал, что это просто маленькая хитрость.

У Энжи не было сил даже поднять голову и посмотреть на него. Ее охватила паника при мысли, сколько же денег удалось ее матери выкачать из Лоренцо за все пять лет. Ей только дай палец, откусит всю руку! Видно, аппетиты Маргарет росли день ото дня, и он заподозрил неладное.

— Присядь, — посоветовал он и заботливо оторвал Энжи от дверцы и усадил обратно на сиденье. — Опусти голову и дыши глубоко, если тошнит.

Он склонился над ней, а она, сосредоточив внимание на мокасинах Лоренцо, последовала его совету.

— Ну что, так лучше?

Она кивнула, бросив косой взгляд на красивое озабоченное лицо, обеспокоенные карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, находившиеся очень близко от ее глаз. И тут же слабость охватила ее, растеклась липкой жидкостью по всем членам, не давая возможности пошевелиться. Что происходит с ней? Неужели потрясение от маминых махинаций лишило ее способности трезво мыслить? Или она разомлела от чар Лоренцо? Нужно взять себя в руки и доказать, что она уже не слабонервный подросток, а взрослая и умная женщина.

Если правда то, что он владеет домом, где живет мать, а это доказано, то, вероятно, и все остальное тоже правда. В таком случае все ее акции в «Кларк трэвел» принадлежат ему. Она может переписать их на его имя, но это лишь маленькая толика огромного долга. А разве она не несет ответственности за все, содеянное матерью? Ей не надо было полагаться на заверения матери, что признание брака недействительным лишь техническая неувязка. Если бы она вовремя серьезно обсудила с ней все вопросы, связанные с этим, мать не смогла бы так долго дурачить ее! И Лоренцо был бы свободен и не поддерживал бы их материально. Но разве Энжи просила его об этом? Негодование захлестнуло Энжи: ей ничего не надо от Лоренцо!

— Похоже, ты считаешь меня своей собственностью, и я знаю почему, — издав слабый смешок, сказала она. — Но, к сожалению, ты не можешь покупать людей...

— Ошибаешься, — возразил он, заводя машину. — Это любовь нельзя купить.