― Она здесь?

― Ее нет, сейчас нет. ― Он покусывал свою длинную верхнюю губу, страшно напоминая встревоженного верблюда, жующего горькую жвачку. ― Прежде чем я буду отвечать на ваши вопросы, как бы изысканно они ни были сформулированы, я хочу узнать: вы явились сюда с официальным визитом или вам просто приятно лишний раз продемонстрировать свои нашивки?

Брейк побагровел.

― Приятного во всем этом мало, доктор. У меня два нераскрытых убийства, а может, далее три.

Кадык Беннинга несколько раз подскочил в горле, как мячик на резинке.

― Вы ведь не предполагаете, что есть какая‑то связь? ― Ответом была тишина, которая его как будто обеспокоила. Он нарушил ее, добавив: ― Между моей женой и этими убийствами?

― Я прошу о содействии, доктор. Сегодня утром вы мне его оказали. Я не могу раскрыть убийство без содействия граждан.

Два мужчины минуту стояли друг против друга в молчании. Молчание Брейка было тяжелым и упорным, как безмолвие пня. Молчание Беннинга было напряженным и чутким. Казалось, он прислушивается к какому‑то очень высокому звуку, которого наши уши не могли уловить.

Беннинг прочистил горло. Мячик на резинке опять подскочил.

― Миссис Беннинг уехала на несколько дней в Сан‑Франциско. Ей оказалось нелегко вновь приспособиться к Белла‑Сити и к... браку. После неприятностей последних двух дней... ну, мы оба решили, что ей необходимо отдохнуть. Она уехала около часа назад.

Я спросил:

― Где она собирается остановиться в Сан‑Франциско?

― Простите, я не знаю адреса. У Бесс принцип ― полная личная свобода, а у меня принцип ― ничем ее не стеснять. ― Его блеклые глазки следили за мной, провоцируя меня напомнить ему нашу последнюю встречу.

― Когда она вернется?

― Полагаю, примерно через неделю. Это будет зависеть еще и от друзей, у которых она гостит.

― Каких друзей?

― Тут тоже не могу вам помочь. Я не знаю друзей своей жены. Последние два года мы жили порознь.

Он тщательно подбирал слова, словно малейшая неточность грозила выпустить наружу что‑то такое, что сокрушило бы и его, и его дом. Я догадался, что Бесс оставила его насовсем. Он скрывал это от нас с Брейком и, возможно, от самого себя.

― Почему она к вам вернулась после двух лет отсутствия?

― Полагаю, поняла, что совершила ошибку, оставив меня. А вообще‑то это вопрос некорректный.

― Доктор прав, ― сказал Брейк. ― Абсолютно прав. ― Кстати, на чем она уехала?

― На машине. Она взяла мою машину. ― Он добавил с вызовом: ― С моего разрешения.

― Дайте‑ка припомнить. «Шевроле‑седан», да, доктор?

― Синий «шевроле‑седан» сорок шестого года.

― А номер?

― 5Т1381.

Брейк записал.

― Каким путем она поехала?

― Понятия не имею. Вы, надеюсь, не предполагаете преследовать миссис Беннинг с мигалками?

― Сначала я хочу убедиться, что она не здесь.

― Вы думаете, я вам лгу?

― Ни в коем случае. Я просто исполняю свою служебную обязанность. Могу я с вашего позволения осмотреть дом?

― А у вас есть ордер на обыск?

― Нет. Но я не сомневался, что вам нечего скрывать.

Беннинг вымученно улыбнулся.

― Конечно. Я просто поинтересовался. ― Он сделал широкий жест рукой, ударившись костяшками о стену. ― Добро пожаловать в мои владения, джентльмены.

Брейк стал подниматься по лестнице на второй этаж. Я пошел вместе с Беннингом по служебным комнатам и задержался в приемной. Доктор, стоявший на пороге, заговорил тихо‑тихо:

― Я знаю моих врагов, мистер Арчер, и врагов моей жены. Я вижу вас насквозь, всю вашу донжуанскую сущность. То, что вы не можете получить, вы стремитесь разрушить. ― Его голос нарастал, как злой ветер, насыщенный отзвуками нашей прошлой встречи.