— Весьма и весьма многообещающе, — сказал Филин. («Вполне удовлетворительно», — с облегчением перевела про себя Лиза на привычный горгонский язык.) — Ну что, Наталья, ты считаешь, что пора мне с Лизой позаниматься? Я с радостью…

— Думаю, пора, только, Филин, похвали ее, пожалуйста, поподробнее, — вдруг попросила Бабушка. — Эта дама наговорила бедняжке такого, что и у тебя пропало бы всякое желание к инструменту прикасаться, не то что у бедного ребенка!

— Не знаю, что там сгоряча сказанула моя коллега, но мне представляется, что девочка у нас способная. Будет из тебя, Елизавета, толк, и какой! У тебя ведь супер-абсолютный слух!

Лиза кивнула и потерла нос — иногда это помогало ей не краснеть слишком быстро.

— А ты знаешь, что это такое?

— Ну… — замялась Лиза. — Абсолютный слух — это значит, что я могу, например, скрипку без камертона настроить…

— Никто не объяснил! — Андрей Петрович даже руками всплеснул. — Нет, ты, конечно, права, но абсолютный слух — совсем не редкость, вот и у меня он тоже есть. А вот супер-абсолютный слух — это совсем, совсем другое дело, Лизавета. Похоже, ты можешь слышать то, что другие не могут. Давай-ка попробуй хоть прямо сейчас: послушай, как капает вода из крана на кухне, как шуршит сквозняк страницами раскрытой книги на Натальином столе, как до сих пор поют струны твоей скрипки — а ты ведь давно перестала играть! Ну? — он увлеченно блеснул очками и внимательно уставился на Лизу.

— Ой, — сказала Лиза пять секунд спустя. — Прямо волшебство какое-то!

— Ну не то чтобы волшебство, хотя в некотором смысле все музыканты — волшебники. Вот Паганини, например. А Лист? А Моцарт — вот был кудесник!

— Ну какой из нее Паганини, в самом деле! — вмешалась Бабушка.

— Пока, конечно, никакой, и слава Богу, — ответил Филин, — но есть основания полагать, что даже сейчас музыка нашей девочки вполне может производить… м-м-м… нетривиальное впечатление на… м-м-м… некоторых слушателей.

— На попугаев, — сказала Лиза. — Некоторых.

Она не знала, что такое «нетривиальное впечатление», но, кажется, догадывалась. Надо будет в словаре посмотреть для уверенности.

— Каких таких попугаев?! — удивился Андрей Петрович.

Бабушка кратко пересказала ему историю с Визирем. Филин помрачнел и задумался.

— Впечатлительная какая птица, — сказал он наконец довольно озабоченно. — Будем так считать. А как имя-отчество моей нелюбезной коллеги? Та-ак… — протянул он, услышав ответ, и почему-то посмотрел на Бабушку с глубокой укоризной. — А со старыми друзьями посоветоваться, а, Наталья? Сколько они уже занимаются — надеюсь, недавно?

Бабушка вдруг опустила глаза и втянула голову в плечи, а Лиза, увидев это, с усилием закрыла разинутый от изумления рот.

Филин продолжал:

— Ладно, предположим, что напортить ничего не успели. Значит, Гертруда Генриховна и ее новый попугай Визирь… И какого он цвета? Ах лазоревый? И говорящий? Ну, тогда с ними обоими вообще все ясно.