Когда я по окончании этого кошмара стягивала потные, липкие колготки, Женевьева, оторвавшись от своего курения, бросила мне полотенце со словами:

— Знаешь, как партнерша ты лучше, чем он того заслуживает. Благодаря тебе этот тип и сам выглядит лучше. Будь я на твоем месте, я бы — раз и подзабыла свою роль: пусть выкручивается как сумеет.

Она многозначительно приподняла одну выщипанную бровь и щелчком выбила из пачки очередную канцерогенную сигарету.

Я бросила мокрые колготки в корзину — бросок попал в цель, радуясь обретенной свободе, пошевелила пальцами ног и поинтересовалась:

— Думаешь, это сработает?

— Как пить дать, — уверенно заявила она. — Во всяком случае, у двух предыдущих девчонок срабатывало. Правда, одна из них, похоже, сбрендила и отхлестала его резиновой рыбиной. Но знаешь, рейтинг-то поднялся, так что, может, это и не лучшая идея, во всяком случае, насчет рыбины… Слушай, знаешь что: у тебя прекрасно выглядят волосы. Тебе бы надо провести денек на пляже… тем более, говорят, день будет солнечным.

Мы обе покатились со смеху, хлопнули друг дружку по рукам, и я отбыла, оставив ее заниматься прической ведущей полуденных новостей.

Небо на востоке прояснилось, однако, остановившись и прочувствовав ветер, я поняла, что это ненадежно: следом, над океаном, к побережью катилась еще одна волна холодного, влажного воздуха, столкновение которой с уже существующей зоной высокого давления сулило формирование нового облачного фронта. Дождь сегодня, а возможно, и завтра. Какое тут, в задницу, солнце? На сей раз Марвин точно дал маху или же у него в заднем кармане спрятан Хранитель. Но если так, то кто? То, что не я, это ясно. А с учетом того, что местное отделение возглавлял Джон Фостер, один из немногих известных мне по-настоящему честных Хранителей, мне трудно было представить себе, кто бы это мог быть. Однако у Джона имелось слабое место. Будучи честен сам, он доверял людям, пока его не подводили.

Походило на то, что мне самой пора всерьез заняться поисками обвиняемого. В интересах самосохранения.

«У тебя есть сила, — напомнила я себе. — Ты сама можешь вызвать шторма, грозы и ливни. Если приспичит, ты можешь основательно взгреть кому-нибудь задницу».

Ага, так-то оно так, да только при этом недолго навлечь на собственную задницу очень серьезные проблемы, вплоть до магической лоботомии. Не больно-то приятная ситуация. Я слишком хорошо понимала, насчет чего предостерегал меня Льюис.

С самого увольнения я до сих пор вообще не использовало силу, но Хранители все равно против меня ополчились. А уж если я прибегну к ней сейчас, пусть в целях самозащиты…

Свернув за угол и направляясь к машине, я приметила угнетающе знакомый белый фургон. Мокрый от дождя, он сверкал в лучах восходящего солнца.

Проклятье!

Родригес сидел на водительском сиденье и уминал плюшки. В кабине у него находился подключенный к разъему на приборной панели маленький жидкокристаллический телевизор: он работал и был настроен на местный канал. Не приходилось сомневаться в том, что он с удовольствием полюбовался моим утренним унижением — выступлением в прямом эфире в качестве Солнечной Идиотки.

Эта мысль мне почему-то радости не прибавила.

— Как делишки? — спросила я его. Он утер со рта салфеткой крошки от плюшки, облизал губы и отпил кофе. — Тебе не надоело, а? Валил бы лучше домой. Мне нечего тебе сказать.

— Еще как есть, — возразил он. — Попробуй. Расскажи мне, откуда ты знала Томми Квинна и что с ним случилось. Исповедь облегчает душу.

— Ты попусту тратишь время.